Многие лица были ей знакомы — она видела их на сценах Бродвея или на экране. Она дернула Джулио за рукав.
— Вон Розалинд Кузине, — сказала она, не отводя от нее глаз.
В жизни та была красивее, чем на сцене, что казалось Кэйт совершенно невероятным. У нее были светло-русые волосы с медным отливом, уложенные крупными локонами, и огромные карие, известные всей стране глаза. На ней был фиолетовый муаровый шелковый жакет, юбка более темного оттенка и такого же цвета туфли. Шею украшал прекрасной работы кулон из аметиста, в ушах сверкали бриллиантовые серьги. Она слушала темноволосого человека, что-то нашептывающего ей на ухо, с легкой насмешливой улыбкой.
— Хочешь с ней познакомиться? — спросил Джулио.
— Познакомиться? Ты хочешь сказать, что знаешь ее?
— Достаточно хорошо, чтобы представить тебя. Пошли, не стесняйся. Кэйт отпрянула.
— Джулио, я не могу так. — Можешь, можешь. Не веди себя, как ребенок.
Джулио и Розалинд поцеловали воздух у щек друг друга, темноволосый мужчина извинился и отошел. Розалинд повернулась к Кэйт, и ее светло-карие глаза расширились еще больше.
— Джулио! — воскликнула она. — Представь меня. Ты нашел Загадочную Мими, Безумного Картографа.
— Насколько мне известно, это Кэйт Эллиот, Кэйт, это Роз…
— И где вы живете? — спросила Розалинд.
— На Пятьдесят шестой улице, — сказала Кэйт. — Мой дом недалеко от вашего. Глаза Розалинд недоверчиво сузились.
— Если я не ошибаюсь, ваша квартира как раз напротив моей.
— Да, — призналась Кэйт.
— Как здорово наконец с вами познакомиться. Джулио, мы ведь старые знакомые. Мы машем друг другу уже…
— Четыре года, — вставила Кэйт.
— Неужели так давно? А вы сегодня были на спектакле? Я вас что-то не видела. Я оказывала моральную поддержку режиссеру — мы, англичане, должны держаться вместе, — хотя я не думаю, что ему стоило беспокоиться, мне кажется, спектакль просто великолепный.
— Нет, — сказал Джулио. — На спектакль попасть не удалось. — Он ласково положил руку Кэйт на плечо.
— А вы за кого болеете?
— За Дона Риччи.
— Он сделал прекрасные декорации, просто дух захватывает. Осветители допустили одну накладку во втором действии, только не говорите ему, что я заметила. А теперь, — сказала она, беря Кэйт за руку, — пойдемте сядем где-нибудь, и вы мне расскажете, чем вы занимаетесь. Я иногда наблюдаю за вами, признаюсь, я ужасно любопытная. И что вы там все время делаете? Джулио, эта девушка работает, как одержимая и днем и ночью. Она полностью отдается своему делу, как монахиня.
