Рот его слегка покривился.
— Очевидно, вы предпочитаете мужчин, мысли и действия которых затуманены алкоголем?
Вот вам пожалуйста. Неужели из всех присутствующих только она одна реагирует на тайную подоплеку его слов?
Франческа мысленно взмолилась, чтобы вечер поскорей окончился, чтобы она смогла исчезнуть отсюда, не вызвав неудовольствия Мадлен или отца.
Краем глаза она заметила слегка приподнятую бровь Доминика, поняв, что он читает ее мысли.
— Не знала, что вы присоединитесь к нам сегодня вечером.
Такой поворот разговора не требовал особого напряжения.
В его глазах — теплота, приправленная немалой долей иронии.
— Мадлен прислала приглашение посмотреть, как выглядит моя картина на стене ее дома.
Франческа чуть кивнула.
— И вы ходите домой ко всем покупателям ваших картин?
— Довольно редко, — вынужден был признать он.
— Рик и Мадлен, наверное, вне себя от счастья и будут рассказывать потомкам о вашем историческом визите.
Доминик неожиданно мягко засмеялся, смех заставлял изгибаться линию его рта, образовывал веер легких морщинок, расходящихся от уголков глаз. Тех самых, которые с удивительным упорством следили за каждым ее движением.
— Почему бы и нет. — Доминик поднял руку и заправил выпавший локон волос ей за ухо каким-то мерзким собственническим жестом, явно предназначенным вызвать ее негодование. — Хотя, без сомнения, основной причиной моего сегодняшнего появления здесь являетесь вы.
Он уловил, как расширились ее зрачки — мгновенный шок, до того, как она успешно скрыла свое замешательство.
— Стол накрыт. — Повар появился на редкость своевременно.
Облегченно вздохнув, Франческа направилась в столовую.
Мадлен и Рик сели напротив друг друга во главе стола, Катрин и Джон с одной стороны, Доминик и Франческа — с другой.
Подавались жареные креветки с рисом, рыба, приготовленная на пару, голландский соус и салат. Десерт составляли взбитые сливки и свежие фрукты.
Как вкусно это все было бы в дружеской компании — если бы не присутствие Доминика. Франческа остро ощущала каждое его движение, почти неуловимый запах чистого. белья смешивался с запахом его одеколона.
Он орудовал ножом и вилкой быстро и аккуратно. Он выказывал явное удовольствие от еды и мастерски вовлекал в разговор детей, превратив Джона в милого рассказчика, в то время как Катрин просто расцветала от его внимания.
Мадлен лучилась от удовольствия. Заполучить богатого или известного гостя у нее считалось большой удачей, а уж иметь за обедом парочку таких, которые могли быть причислены и к тем, и к другим, — это полный триумф.
