— Витя, начинай, черт тебя побери!
— Ладно, — испуганно согласился Витька.
По экрану пробежала рябь — телефонная линия была перегружена одновременной передачей информации и телевизионного изображения. Но через минуту обычное качество экрана восстановилось.
— Все! — доложил Витька. — Принял нормально? Да, кстати, про тебя Джамбул спрашивал! Или я уже говорил?..
Антон хотел было ответить, но тут Витька посмотрел куда-то ему за спину и удивленно округлил глаза.
— Ой, а это кто?
Антон резко обернулся и увидел, что Анна и Сергеев уже вернулись. Он рефлекторно ударил по клавишам, и соединение отключилось, закрыв окно с Витькиной физиономией.
— Это еще кто? — недовольно спросил Сергеев, кивнув на экран.
— Один друг, — смущенно пробормотал Антон. — Я одолжил у него одну программку...
— Ладно, потом обсудим. Анна сказала мне, что... В общем, что у тебя вырисовывается? Еще много работы?
— Теперь уже нет. Скоро вы все увидите...
Он торопливо повернулся к монитору, как будто боялся, что сейчас его прогонят. Присутствие Сергеева очень смущало.
Антон наконец начал вычисления. Довольно быстро он определил, что из числа символов шифровки легко извлекается корень пятой степени — результатом оказывалось почти целое число. Он построил на своем вариаторе пятимерную таблицу и начал вертеть ее, как кубик Рубика. Одновременно компьютер анализировал полученные результаты, помещая в регистратор то, что более всего походило по структуре на осмысленный текст.
— Это не русский язык, — определил Антон через несколько минут, хотя текст еще не был расшифрован.
— Естественно, — тихо ответил Сергеев. — Ты уже заканчиваешь?
— Да! Осталось самое легкое. Можно сказать, я свою работу сделал, остальное доделает компьютер.
— Да? — Сергеев хмыкнул. — Ну, раз так, можешь быть свободен. Между прочим, ты опоздал на ужин. Иди, пока столовая не закрылась.
— Ничего, ради такого дела я могу и без ужина, — улыбнулся Антон.
Однако Сергеев решительно подошел и положил ему руку на плечо.
— Я же сказал: ты можешь быть свободен, — настойчиво повторил он.
Антон возмущенно уставился на начальника лагеря. От обиды его даже бросило в жар. Еще бы — после того, как он сделал самое трудное, в момент, когда желанный результат вот-вот появится на экране, когда нетерпение уже заставляет ерзать и чуть ли не подпрыгивать на стуле, — в этот самый момент его выгоняют, как мальчишку!
— Ну? — Сергеев выжидательно наклонил голову.
Антон встал, изобразил на своем лице как можно больше возмущения и вышел, открыв дверь ударом ноги. Обида душила его, когда он не чуя под собой ног шел к домику. Не отпустила она и когда он, не разуваясь, свалился на свою кровать. Сержант пробормотал что-то, но Антон ничего не слышал и не отвечал.
