– Все Витька-проглот с пятого етажа. Енто он – точно! Сидит детина на материной шее, пьет да блюет на ступеньки, он мне тут все загадил! – сообщила мне баба Маша и доверительно добавила: – Совсем мочи моей нету все говно за ими убирать, да внуку надо помочь, холера его побери, заразу такую!.. В институт третий год пихаемся, все родичи пашут на три работы, чтобы, значить, взятку за него декану ихнему всунуть...
В пять секунд я стала доверенным лицом, когда выяснилось, что к вышеупомянутым вопиющим фактам вандализма я не имею отношения. Уборщица вцепилась в меня клешнями и не закрывала рта, понося всех и вся в округе. Особенно доставалось Витьке с пятого этажа, родному внуку, начальнику ЖЭУ и президенту страны. Все это излагалось в весьма специфическом стиле.
Это была одна из тех явно выживших из ума старух, основным занятием которых является высокохудожественного исполнения ругань и приставание к разным людям. Сегодня я стала ее объектом для возмущенных излияний, поэтому она загородила мне грудью проход, а так как поперек она была шире, чем по вертикали, то обойти ее не было никакой возможности.
Выпустив обойму ругательств в адрес жильцов и ЖЭУ, она прицепилась ко мне – куда я вообще тут иду?.. Дескать, она тут всех как свои пять пальцев знает. Не успела я что-то ответить, как ее вдруг всю тряхнуло, и она завопила не своим голосом:
– Ой, милая моя, ты в ентот подъезд вообще не ходи! Тут такие дела – живут одни новые русские, а вчерась одного из них – Володьку Целикова, я его сто лет знаю, так вот его убили вчерась. Всю голову, говорят, выстрелом разнесло! Ты не к ним, случайно?
– Да, к ним – я подруга Сони, – сказала я, испытывая желание что-нибудь покрутить, чтобы уменьшить громкость ее голоса.
– Ох, свят, свят, свят! – замахала руками, как мельница, бабка, отчего швабра с грохотом свалилась на ведро. – Допрыгался энтот свистунчик-то! Володька-то хороший парень был, я с его женой бывшей дружила – хорошая баба была! Но Володька-то баб менял, как цыган коней, все крутился колесом – докрутился! А я знаю, за что его грохнули! – Последняя фраза была произнесена голосом Левитана, объявляющего о вероломном нападении немцев на наши границы.
– Да-а?! – протянула я, заинтересовавшись ее интерпретацией происшествия.
Но, видимо, мысли в бабулькиной голове порхали, как бабочки в цветнике, потому что она вновь перешла на своего внука-лоботряса и двоечника. С помощью некоторого напора мне удалось вернуть ее к теме Целиковых.
