– Как ты узнал?
– Это было несложно, – усмехнулся он.
– Макс, пожалуйста, очень тебя прошу, оставь меня в покое, – с жаром заговорила Евгения. – Если ты будешь мне звонить, я вообще выброшу телефон. И не приезжай, я не открою дверь. А если ты будешь меня преследовать, клянусь, я вернусь к Антону!
– Детка, не надо так! – взмолился он. – Я не могу без тебя! Я собираюсь объясниться с Ириной и попросить развод. Я тоже устал жить во лжи. Прости меня, пожалуйста. Дай мне еще один шанс…
…В ответ он услышал только гудки…
***
«Проклятие!» – хватил он кулаком по столу. Угодил по ручке. Его любимый «паркер» отлетел в сторону, ударился о стену. А что, если Евгения и впрямь вернется к мужу? И все ее рассуждения о независимости и свободе останутся пустыми фразами? Разве прежде он не встречался с тем, что женщина говорит одно, думает другое, а делает третье? Нет, Евгения не такая. Она прямолинейна и откровенна – редкое качество в нынешнее фальшивое время. Ложь и все ее производные Евгении ненавистны, она ждала от него другого – но не дождалась и ушла. Если бы Евгения была другой, все было бы гораздо проще. Но если бы она была другой, возможно, Максим так ее не любил бы.
***
Неожиданно прорезалась Генриетта.
– Дорогой, что приключилось? – с изумлением спросила она. – Сегодня позвонила твоя девочка и велела все отменить.
– Мы немного повздорили, – признался Максим. – Но не надо ничего отменять, прошу тебя.
– А я и не собираюсь, – пробасила Генриетта. – Она сказала, что ей ничего от тебя не надо. А я ответила, что глупо отказываться от собственной выгоды. Мужчин необходимо использовать, для того мы, женщины, и нужны. Согласен, дорогой?
– Абсолютно, – усмехнулся Максим. – А Евгения согласна?
– Боюсь, что нет, – умудренно рассмеялась Генриетта. – Но я все же смогла ее убедить.
– Как, если не секрет? – поинтересовался он.
– Я сказала, что верну тебе все деньги, вложенные в выставку, и организую ее по своей доброй воле. Я хочу, чтобы вернисаж состоялся и, хвала Всевышнему и моему покойному супругу, могу себе позволить такой маленький каприз.
– Ты удивительная женщина, Генриетта, – дрогнувшим голосом вымолвил Максим. – Я все оплачу, прошу, позволь мне это сделать.
– Похоже, она здорово зацепила тебя, дорогой? – Голос Генриетты посерьезнел.
– Не то слово, – признался Максим.
– Тогда плати. Но Евгения ничего не должна знать, – поставила условие Генриетта. – Иначе она будет считать меня лгуньей, а я этого не хочу.
