Встретившись как-то со мной в Доме Печати, Люба усиленно просила при звонках ей домой ничего не говорить о прыжках: «Мама не знает, не надо ее беспокоить. Она с ума сойдет.»
За несколько дней до прыжка — 19 марта — мы сидели за банкетом в Центральном аэроклубе (по случаю прибытия первого парашютного десанта, вылетевшего в Смоленск, там прыгнувшего и прибывшего обратно на лыжах.)
Рядом со мной сидел Хват, против Нина Камнева, Слепнев и Тамара Иванова. Она шутила и рассказывала о своих последних прыжках, смеясь отказывалась от предложения Слепнева поехать в ресторан.
— Снимите меня с пивными бутылками, — попросила она меня. Я щелкнул. Затем в кабинете снял группу (она, Слепнева, Шахт и еще кого-то). После, на аэродроме, она мне все время напоминала про этот снимок и просила обязательно ей отпечатать. Я обещал.
На Люберецкий аэродром мы приехали в 10 часов 26 марта. Накануне мне домой позвонил Машковский и сказал, что разрешение наркома на прыжок получено. Еще но банкете я спрашивал Горшенина когда прыжок и он мне ответствовал: вот сегодня Берлин делала последний тренировочный прыжок с затяжкой в 40 секунд. Сейчас доложили наркому что все готово и будем ждать.
— Но ведь разрешение было?
— Да, но сейчас нужно новое — на прыжок.
Прыжок был назначен в 10 ч. утра. Собралось 15–20 газетчиков, представители «союзкинохроники», многочисленные фотокорреспонденты. Приехали нач. ЦАК,[2] нач. авиации ЦС ОАХ комдив Уваров,[3] мастер Забелин, летчики ЦАК — Алексеев,[4] Демин и др.
Парашютистки приехали на автобусе позднее, около 12 часов. Машковский и Балашов прилетели на двух «Р-5» около 11. Люба и Тамара уже были одеты в меховые комбинезоны. У обоих на правой руке было привязано по два больших авиационных секундомера. Сразу их окружили газетчики, друзья. Весело и оживленно разговаривали.
— Какой раз вы прыгаете?
Б. — Это будет мой 50-й прыжок — сразу рекорд и юбилей.
И. — Я отстала. Это будет 47-й.
— А с затяжкой?
Б. и И. — У обоих — по….
— Когда вы последний раз прыгали?
Б. - 19, с затяжкой в 40 секунд.
И. - 7-го, нормальный.
Иванова мне рассказывает: Знаете, мы тогда после банкета отправились со Слепневым в ресторан «Аврора». Я его уговаривала там танцевать. Он отказывался — «неудобно». Я говорю — сними ордена.
— Лазарь! — позвала меня Берлин — будете писать — обязательно укажите, что моя фамилия Берлин-Шапиро. А то Миша обижается. А он у меня хороший, его обижать не нужно.
— Хорошо, я напишу Л.Берлин-М.Шапиро, — пошутил я.
