- В таком случае, раз все это правда, раз это доказано, - продолжала Эмма с безнадежным жестом, - я капитулирую. Заявляю во всеуслышание гвардия сдается.
- Значит, ты уберешь портрет? - осведомился Валентин.
- Слишком уж ты торопишься! Дай мне оглядеться. Если я уберу портрет, предупреждаю вас, обратно я его не поставлю.
Тут все присутствующие дружно заявили, что никогда, никогда не потребуют водружать портрет обратно, и так как тетя Эмма хранила молчание, кто-то шутливо заметил, что она, видимо, просто неравнодушна к этому старому вояке, пользующемуся вполне заслуженной репутацией ловеласа.
- Не говорите глупостей! Вы же сами прекрасно знаете, в чем тут дело: просто я от природы верный человек. Но должна сознаться, это самое: "А почему бы и не женщин?" - нанесло сильный удар моему чувству. Ладно, добавила она. - Вы ждете от меня решения?
- Да, да! - закричали родственники, радостно взволнованные мыслью о неожиданной своей победе.
- Тогда давайте решать все вместе! - заявила Эмма, ударив ладонью о край стола. - Пусть каждый несет свою долю ответственности. Ну, начинаем голосование! Агнесса, кисанька, ты можешь тоже принять в нем участие.
Герой Вердена был в свою очередь бесповоротно осужден поднятием рук семейного трибунала Буссарделей почти единодушно. Против разжалования маршала, вернее, его портрета, голосовали лишь дети Симона. С тех пор как они остались круглыми сиротами - мать умерла давно, а отец попал в плен, воспитание их шло вкривь и вкось, и, желая пооригинальничать, они голосовали то "за", то "против".
Эмма, не любившая откладывать в долгий ящик принятое решение, тут же громогласно дала Эмилю соответствующие распоряжения.
- Снимите его, дружок, немедленно. Как кого? Маршала, конечно. Поставьте на место мраморную группу. А портрет положите в шкаф, что в конце галереи, где лежат старые картины. Человек слаб, - добавила она уныло. - Я предпочитаю произвести эту операцию чужими руками. Даже присутствовать при ней не хочу.
Одержанная победа развеселила обедающих. Тем временем принесли овощное рагу, где преобладали морковь и репа и лишь изредка попадались кубики сала, но тетя Эмма умышленно начала обед с жареного топинамбура, чтобы утолить первый голод гостей, разыгравшийся после похорон. Затем на стол Подали остатки паштета, который ела накануне Агнесса, разделенного на тоненькие ломтики, и к нему груду салата. Как только гости принялись за салат, раздался общий крик восторга.
