- Тетя Эмма, - вмешался Поль, - твои рассуждения весьма логичны, но разреши заметить, что они несколько устарели.
- Уж не потому ли, что я не верчусь, как флюгер?
- Но с тех пор...
- Ах, ты насчет маршала. Я в маршала поверила. И я не меняю своих убеждений, как перчатки. Я поверила в маршала, - повторила она с упорством человека убежденного. - И не одна я.
- Эмма права, - произнес отец Агнессы, ибо, с тех пор как Мари Буссардель, сгорая от беспокойства, думала, как загипнотизированная, только о пропавшем Симоне и перестала одергивать мужа по любому поводу, что делала в течение со*
рока лет, он, осмелев, стал вмешиваться в разговоры. - Мы тоже, вспомните, мальчики, когда он пришел к власти, послали ему из Блотьера и из Граней коллективную поздравительную телеграмму и выразили свое доверие.
- Ах, - вздохнула тетя Эмма. - Хорошо что хоть кто-то меня поддержал. Спасибо тебе, дорогой мой Фердинанд, за твое сочувствие!
И она взяла брата под руку, чтобы идти к столу. Эмиль распахнул двери столовой. Агнесса с любопытством следила за этим спором, который больше, чем десятки разговоров с родными, просветил ее насчет их взглядов, тех изменений, что в них произошли, и того, что осталось в них неизменным. Помимо эволюции, которую она обнаружила у многих своих родных, в частности у той же тети Эммы, в ее характере и даже в умонастроении, Агнессу особенно поразило доброе согласие, почти благодушие всей этой беседы. "Разговор на такую тему и в такое время, - подумала она, - везде, кроме авеню Ван-Дейка, окончился бы криком",
- И как можно было в него не поверить? - продолжала тетя Эмма, разворачивая салфетку и обводя хозяйским взглядом родных, рассаживавшихся вокруг стола. - Этот старый воин постарался первым делом изобличить ложь, причинившую нам так много зла!
- А я, - заметила Жанна-Поль, которая считала себя непогрешимым авторитетом в подобных вопросах, поскольку в двадцатых годах окончила Школу политических знаний, что в те времена было среди девушек редкостью. - А у меня после Монтуара {В Монтуаре 24 октября 1940 года произошла встреча Петэна с Гитлером.- Прим. ред.} все-таки открылись глаза.
- Верно, жест не очень красивый! - воскликнула тетя Эмма. - Тут я с вами, кисанька, согласна. Если эта встреча была абсолютно необходима, о чем я в конечном счете не могу судить, поскольку нам неизвестно три четверти из того, что происходит, ну что же, маршал должен был на это пойти. Но вот рукопожатье! Не должен он был подавать руку Гитлеру. Нет, нет, это непростительно.
