— Тебя ждет чудесная пора, и ты будешь великолепной студенткой, я уверена, — сказала она. — Семья утратит тебя, но, конечно, они понимают, как это важно для тебя. Что у вас происходит?
Гайнор нахмурилась.
— Все вроде хорошо, — нерешительно сказала она. — Мама приходит в себя: она стала больше выезжать, чаще принимать гостей, — она издала глубокий невеселый вздох. — Скажу тебе правду, она бы легче перенесла папину смерть, если бы не эта ужасная тайна, которая всегда скрывалась от нее.
Легкая дрожь пробежала по спине Корделии — что-то подсказало ей, что надо бы быстро сменить тему разговора, а то он заведет их на очень тонкий лед.
— Гайнор, я не думаю, что тебе следует обсуждать все это со мной, — начала она. — Ведь я не член вашей семьи и… ну, в общем, это совершенно ни к чему.
Однако Гайнор нетерпеливо отмахнулась.
— Нет-нет, не останавливай меня. Надо же мне с кем-то обсудить, а ты разбираешься в нашей ситуации. Все дело в том… ах, как трудно мне это изложить. Ну пойми же, этот человек, который, по словам Гиля, бездушно бросил женщину с маленьким ребенком… который затем снова женился и всю жизнь скрывал от нас свою первую семью… — Она ходила из угла в угол, почти бегала по комнате. — ..Этот человек ведь был моим отцом, моим замечательным отцом, который был так добр и ласков к нам с Раном… он был мужем, которого любила моя мать, он жил с нами все эти годы. Пойми же, не мог он быть бесчувственным соблазнителем и таким жестокосердным. Я же знала его, жила с ним под одной крышей. И об этом я сказала Гилю, но у него-то совсем другая память о нем. А Гиль не лжец, он абсолютно откровенно говорит все, что думает, получается что-то вроде калейдоскопа: его встряхиваешь, и каждый раз выскакивает новое изображение. Так где же правда? Вот что я хочу знать!
— У меня нет на это ответа, — сказала опечаленная Корделия. — Я знаю только, что все это терзает и Гиля. И думаю, он тоже ищет недостающее звено, как и ты.
— Мы просмотрели все отцовские бумаги, но там нет ничего, что проливало бы свет на эту сторону жизни отца, — не унималась Гайнор. — У меня такое ужасное чувство, что нам никогда не удастся узнать, что случилось в его первом браке. А мне эта неизвестность ненавистна. И всем она тягостна… кроме Алисы, которой наплевать. Ей на все наплевать. Единственное, что ее огорчает, это нежелание Гиля взять ее с собой в Испанию. Боже, как она свирепеет по этому поводу.
— Вряд ли у нее есть основания сердиться. Для него это деловая, а не увеселительная поездка, — сказала Корделия. — И Гилю, и мне придется много работать, и Алисе в Ла Веге будет скучно.
