Другой женский голос – полный ярости – уже вопил внизу:
– Идиоты! Трусы! Здоровенные мужики не могут с бабами справиться!
– Так если бы бабы! А то – бабки! – жалобно пропыхтел очередной браток, мечущийся по стене в попытках уклониться от размахивающей сковородкой старушки.
– Кончайте их немедленно, а то ни копейки не заплачу! – прозвенел над заснеженным лесом и замком вопль тети Оли.
Эти слова подействовали как электрический разряд. Оцепенение, вызванное неожиданным сопротивлением, схлынуло, братки зашевелились, словно до них, наконец, дошло, что противостоящее им воинство не так уж и опасно. Над замковой стеной послышался гулкий удар – сковородка встретилась с бейсбольной битой. Христинина лопата осыпалась мелкой щепой, расколотая двумя яростными ударами. Визжащая старушка рванула прочь от надвигающегося на нее братка, но ее перехватили с другой стороны, поволокли, истошно кричащую… Пауль метнулся между братками и Ингой, но его легко отшвырнули в сторону, и мальчишка закачался, забалансировал на самом краю стены, из последних сил удерживаясь, чтоб не рухнуть вниз.
И тут, казалось, из пустоты возникла жуткая крючконосая старуха. Она стояла на вершине крепостного зубца. Студеный ветер трепал подол ее алой юбки, концы черной шали и встрепанные космы седых волос. Старуха устремила на братков неподвижные круглые глазищи, зрачки ее блеснули алым, она протянула высохшую руку и пронзительно завизжала:
– Огонь!
И голоса, идущие, казалось, из далекого прошлого, откликнулись тройным воплем:
– За Родину, за Сталина! Hoch Deutschland! [11] Хай живэ вильна Украина!
И прямо на братков ринулись… призраки прошедшей войны! Солдаты некогда сражавшихся здесь армий, казалось, восстали из мертвых, чтоб объединиться против них! Старые деды в маскхалатах бежали на бандитов, выставив допотопные автоматы. А из окошка угловой башни шарахнул выстрел! Второй… Пуля врезалась в биту, вырвав ее из рук бандита.
– Обложили! – заорал тот, в ужасе оглядываясь на башню.
Дула автоматов прицельно уставились в бритые лбы, выбирая среди братков мишени, будто в тире… Позади ахнул третий выстрел.
И братки рванули к единственному оставшемуся пути отступления – к свисающим со стены тросам. Обдирая ладони, они съезжали вниз – скорее, пока сверху не хлестнули автоматные очереди! На гребне возник Юрась. В руках его были здоровенные ножницы. Щелк! И перерезанные тросы попадали вниз прямо вместе с братками.
Из бойницы угловой башни высунулся шофер Витя с отобранным у охранника пистолетом.
