– Да, против такого не попрешь! – сочувственно пробормотала тетка Христина, подливая в мамину кружку из кувшина. – Постороннюю бабу резать никто не станет!
– Говорю тебе, бросай его, девка, изменщик он! – сказали густым басом. Темнота на галерее дрогнула, и Инга обнаружила, что женщин на самом деле трое – рядом, прислонившись к уцелевшему каменному столбу, стояла Ганна. Великанша сочувственно положила громадную ладонь маме на плечо. – Ты молодая, красивая, а твой мужик, забыв о жене, другую бабу ножиком пыряет – так кто он после этого? – И она укоризненно покачала головой, удивляясь извечной мужской гнусности.
– И брошу! – горячо заверила мама. – Пусть знает, как резать всяких немок, когда у тебя есть родная жена и ребенок!
Что-то в ее словах заставило тетку Христину призадуматься. Старушенция понюхала вино в кружке, встала и решительно скомандовала:
– Пьем тут, как алкоголички какие, без закуски. А ну пошли все на кухню! И мужиков заодно покормим!
– Пошли! – согласилась мама. – Я вас лобстерами угощу… Вы когда-нибудь пробовали лобстеров, девочки? – Она поднялась, пошатнулась.
Тетка Христина бережно подхватила ее под руку.
– Ты, девка, держись, – внушительно сказала она, и непонятно было, относятся ли ее слова к маминой непростой ситуации или к заплетающейся походке. – Жить-то все равно надо! Песня есть… Правда, ты, может, не поймешь… – И она запела «I still survive» [9] с такой силой, что Робби Вильямс удавился бы от зависти.
Инга вжалась в стену, пропуская процессию мимо себя. В маминых глазах стояли слезы, и она слепо ковыляла, повиснув на руке тетки Христины. Ганна поддерживала ее с другой стороны. Мужчины с просветлевшими лицами торопливо потрусили следом. Комната опустела. Инга заметалась. Пульт! Куда отец дел пульт от мини-вэна?! Пульт обнаружился в кармане отцовского пиджака. Она взяла его, накинула на плечи шубу и рванула вниз по наружной лестнице.
Их машины так и стояли неподалеку от замковых ворот и оставшейся распахнутой калитки. Инга торопливо щелкнула пультом – мини-вэн приветливо подмигнул в ответ фарами, и крышка багажника распахнулась. Где тут вещи Амалии? Инга наклонилась над багажником.
Крепкие, будто стальные обручи, руки обхватили ее поперек туловища и приподняли над землей. Она брыкнула ногами, рванулась, но что-то залепило ей рот, а потом что-то темное накрыло сверху. Шуба свалилась в снег, а Ингу подняли и понесли.
