А Семка не побоялся. Ворвавшись в класс, отбросил обалдевшего Дылду в сторону, лупил его кулаками, ногами, головой. С таким бешенством, что здоровенный парень почти не сопротивлялся.
— Ну, что ты, Семка, — плачуще взмолился он, пятерней вытирая красные сопли. — Я только пошутил… Вот Клавка подтвердит…
— Пошутил говоришь, стервятник? А разорванный сарафан — тоже шуточка, да? Свежатинки захотелсь, паскуда? Получай свежатинку!
Прошка не стал любоваться праведной расправой, вышел в коридор, плотно притворил дверь. Надо бы — на крыльцо, но как расценит Клавка его бегство?
Раздираемый сомнениями, парень то приоткрывал классную дверь, то, наоборот, закрывал ее.
— Оставь его, Сема — убьешь, — испуганно кричала девушка, пытаясь растащить сцепившихся парней. — Успокойся, милый… Прошу…
То ли Видов посчитал достаточным наказание насильника, то ли его отрезвило короткое словечко «милый», но он, часто дыша, в последий раз отвесил Дылде затрещину и отошел в сторону. Неожиданно Клавдия уткнулась растрепанной головой в его грудь и навзрыд зарыдала.
Именно в этот момент по коридору проходил учитель географии — одышливый толстяк в модном тогда пенсне. Услышал непонятные крики и возню, остановился.
— Сидякин? Ты что делаешь так поздно в школе? И кто заперся в классе?
Не дожидаясь ответа, открыл дверь. Услышав голос дежурного преподавателя, все трое поспешили принять благопристойные позы. Учитель увидел мирную картину. Видов и Терещенко листают какую-то книгу, Дылда задумчиво смотрит в окно. Никакого криминала.
— Быстро все по домам, — командирским басом скомандовал «географ».
— За нами еще машина не пришла, — спокойно возвразил Видов. — А идти по грязи в Степанковку не хочется.
Конечно, нужно бы отругать нарушителей дисциплины, поговорить с ними более серьезно, но Видов не просто ученик, он — секретарь школьной комсомольской организации. Пожалуется в райком — нагоняй обеспечен. Поэтому учитель миролюбиво посоветовал.
— Тогда подождите машину на улице… Погода стоит превосходная, теплынь, не замерзнете…
Восьмиклассники послушно пошли к выходу из здания. Впереди — Видов, за ним, словно привязанная, — Терещенко, следом избитый Дылда. Замыкает шествие Сидякин. В его сознании впечатана недавняя сценка: Клавка прильнула к груди Семена, тот ласкво обнял ее за плечи.
И снова зависть высунула зубастую, мокрую морду и принялась терзать душу неудачника…
Получить полное среднее образование Прохору не удалось — неожиданно заболел отец. К тому времени Назар Сидякин возглавлял колхозную молочно-товарную ферму. Как ее с гордостью именовали сельчане — эмтээфка. Сельскохозяйственное предприятие — так себе, хлипенькое: полуразваленный коровник на полсотни коров. Видимо, поэтому начальство посчитала, что не к чему назначать туда образованного бригадира, достаточно неграмотного скотника. Немалую роль сыграло и пролетарское происхождение Сидякина.
