Оставаться одной Людмиле явно не хотелось, пока рядом был Валерка, а потом — старик, страх отступал, прятался. В одиночестве он обязательно расправит шуршащие крылышки, примется нашептывать, кружить голову. Каждая камышинка покажется бандитским ножом, каждое искривленное деревке — подползающим убийцей.
— Не оставляйте меня, дедушка, — умоляюще, по девчоночьи, сложила она пухлые ручки. — Ну, что там может произойти в вашей… хатенке, — едва не сказала «хибаре», во время спохватилась, не стоит обижать единственного защитника. — Или давайте с"ездим вместе…
— Ополоумела девка! — не на шутку осерчал старик. — Схватят тебя — што скажу племяшам? Нет уж, посиди до вечера на островке.
Новожилова была вынуждена согласиться. Не вступать же в спор со стариком? Разобидится — вообще бросит ее в плавнях на произвол судьбы, на с"едение комарам и мошке.
Стараясь не показать бессильной ярости, вынужденно улыбнулась. Так и быть, пусть вредный дедок навестит свою лачугу, побалдеет в привычной обстановке. Она же — не зверь, понимает стариковскую прихоть.
Подгребая к импровизированной пристани, устроенной им в двухстах шагах от хаты, дядя Федор успокоился, с сожалением вспоминал гневные слова, которыми он забросал бедную девочку. Конечное дело, надо бы провести на острове еще хотя бы денек, может — два, дождаться, когда она придет в норму, перестанет страшиться невесть каких опасностей. Зря поторопился, поддался непонятному чувству тревоги.
Занятый покаянными мыслями, дядя Федор не заметил царящей в хуторе тишины, не обратил внимание на то, что его, как обычно, не встречает с ведерком в руке инвалидка, не сидит посредине своего двора древняя бабка.
Весла и вещи оставил в лодчонке — дело ли таскать их туда-сюда? Захватил с собой только ведерко с уловом — одарить бедную горбунью, выделить пару окуньков бабке, остальное выпотрошить и завялить. И без того небогатый улов пришлось «пощипать», оставив лобрую половину Людке, а в погребе рыбный запас катастрофически уменьшается — то Пантюша прикладывает к нему руки, то Димка.
Занятый хозяйственными раздумьями, дядя Федор, тем не менее, машинально отметил странную атмосферу вокруг себя. Наконец-то, его удивило отсутствие соседок. Да и на собственном подворье не все ладно — калитка, которую он уезжая старательно притворил и привязал проволокой, настежь распахнута, дверь в хату приотворена.
Нет, не зря измучила его тревога — что-то все же случилось!
Долго не решался старый рыбак перешагнуть порог собственного жилья, ходил вокруг, подбирая разбросанные кем-то полешки, аккуратно укладывая их в поленницу, повесил на крюк под навесом валяющийся на земле моток толстой бечевы. Заглянул в кухонное оконце, но задернутые занавески не позволили увидеть, что делается в помещении.
