Денис запер за ними дверь, уложил поперек нее брус и повернулся. Хозяин стоял посреди мастерской, опустив ладонь на деревянный футляр меча, прислоненный к дымоходу. Он внимательно его разглядывал, словно оценивал перед покупкой.
Хозяйка вернулась в комнату Дениса проведать раненого. Юноша, когда вошел следом за ней, увидел, что мужчина теперь спокойно спит, а щеки его уже слегка порозовели.
Вернувшись в мастерскую, Денис подошел к хозяину, чье настоящее имя (и в этом Денис теперь почти не сомневался) было вовсе не Кортене.
— Что мы теперь станем делать с мечом, господин? Возможно, я лезу не в свое дело, но… — Очевидно, теперь эта проблема стала и его делом, а смысл вопроса заключался в том, как поведут себя хозяева, признав этот факт.
Хозяин ответил ему взглядом, говорившим, что он понял подтекст фразы. Но сказал лишь:
— Прежде чем волноваться о мече, нам нужно завершить одно небольшое дельце. Как твоя рука?
Денис согнул руку и ощутил лишь легкую остаточную боль.
— Вполне нормально.
— Вот и хорошо.
Хозяин обошел большую перевернутую скамью и откинул парусину с того, что осталось скрытым от глаз служителей Эрдне.
Как все-таки удачно, подумалось Денису, что дом стоит у самой реки, а ночь темная и дождливая.
Погоня под палящим солнцем была долгой, но юноша, ставший в ней дичью, понимал, что она не затянется.
Километрах в двадцати позади они напоролись на засаду, в которой погибли трое спутников юноши и все их ездозвери, и далее он брел пешком по суровой пустынной местности, задерживаясь лишь время от времени, чтобы устроить собственную засаду или перевести дыхание, когда выбивался из сил.
На спине у него болтались легкая котомка, лук и колчан. С пояса свисала небольшая фляга, уже почти пустая — как раз это и было одной из причин полагать, что вскоре погоня должна так или иначе завершиться. Обветренное лицо молодого мужчины мешало точно определить его возраст, но он скорее приближался к двадцати, чем к тридцати. Одет он был как солдат, или, точнее, как партизан, и положение, в котором он оказался, было ему столь же привычно, как и одежда. Он был высок, широкоплеч, с серо-голубыми глазами и светлой короткой бородкой, еще несколько дней назад аккуратно подстриженной. Переброшенный через плечо лук смотрелся как оружие, которым часто и умело пользовались, но в колчане рядом с ним осталось лишь три стрелы.
Постепенно у юноши выработался определенный ритм движения. Он бежал рысцой, останавливался, чтобы оглянуться, пробегал еще немного, переходил на быстрый шаг и, не замедляя хода, снова оглядывался.
