— А у неё нрав импульсивный, — подхватил Лудеак.
— И три — четыре хорошо вооруженных лакея, — добавил Шиврю, внимательно глядя в глаза капитану.
— У меня будет достаточно людей, чтобы сделать их смирными, — ответил тот. — Но вы не учли, что к ней подходит помощь… О, не беспокойтесь, это всего лишь женщина, принцесса Мамьяни.
Тут шевалье вскрикнул от изумления. Откуда же она? С какой целью едет сюда? С кем? Пришлось капитану разъяснить все детали.
— Кстати, — добавил он, — Паскалино нам больше не помешает. А мое войско будет готово к восходу солнца хоть завтра.
Вечером Бодуэн д'Арпальер вместе с Карпилло отправился вербовать негодяев по трактирам в свою команду. Таких в Зальцбурге был избыток. На углу одной площади они наткнулись на подходящее заведение и вошли внутрь.
За длинным столом сидела нелепая кампания, игравшая в карты, пившая вино и распевавшая песни. То были авантюристы всех мастей и дезертиры всех национальностей. (Снова обращаюсь к тебе, мой юный читатель! К семнадцатому веку Священная Римская империя германской нации была уже совсем не та, что в десятом. Но связи с прежними территориями, конечно, оставались. А граница… Да разве были такие границы, как сейчас! Всяк, кому было не лень, мог их пройти. Многие стремились попасть в центр Европы, где можно было добиться почетной славы и богатства честным путем, и ещё больше богатства и сомнительной славы — путем нечестным. С другой стороны, тогдашний баварец, например, был больше баварцем, чем сейчас, как нынешний наш пикардиец был больше похож на пикардийца. Так что тогда европейские страны казались более многонациональными, чем сейчас.)
— Пожалуй, то, что надо, — вполголоса произнес капитан, обращаясь к Карпилло.
Он вытащил из кармана туга набитый кошелек и бросил его на стол. Десяток пар глаз тут же уставились на него.
— Кто из вас такой храбрый, чтобы заработать кое-что из этого кошелька? — громко спросил капитан. — Я знаю человека, который даст такую возможность.
Восемь человек закричали, перебивая друг друга:
— Я, я, я!
— А можно и так! — вдруг прорычал один застольный гигант и протянул было руку к кошельку.
Но капитан успел тигриным прыжком опередить его и схватить за руку железной хваткой, да такой, что гигант вскрикнул от боли.
— Пойми хорошенько, — прошипел капитан, — я даю, но не позволяю обворовывать меня.
Он отпустил соперника, открыл кошелек, вынул золотой экю и положил его в онемевшую руку гиганта, произнося:
