Обернувшись, долго созерцал над собой бирюзовую вспененную Землю — словно океан по законам невесомости свернулся в чудовищную каплю. Хорошо. Из других положений станции можно видеть только скупой серп или лоснящийся бок, а то и вовсе упереться в черноту «новоземлия».
Спину царапнул зуммер. Пришлось вернуться в кресло, подвижное, как розовый язык, оно изменяло форму при любом движении сидящего, всегда облегая тело.
Сигналила, проходя Внутренний Пояс со стороны Луны, флотилия транзитных грузовозов. На сводном табло бежали золотом по черному знаки автоматического рапорта: количество судов — шесть, тип — термоядерный сухогруз СТ-088, строй кильватерный, режим торможения. Интервал, скорость — все в пределах нормы. Груз — метано-аммиачный лед, самородные металлы, почта с Плутона и Юпитера. Заправка, естественно, не требуется, ремонта тоже не просят. Вполне обычное прохождение флотилии грузовиков из колоний.
Левой рукой Гурьев коснулся биопанели, чтобы компьютер подтвердил командиру флотилии прием рапорта, правой — через другой квадрат панели предупредил Землю-Грузовую о подходе судов. Жест был привычным, машинальным, как приглаживание волос. Глаза диспетчера блуждали по видеоблоку, а мысли — по устью речонки Ушайки, то есть именно там, где всего каких-нибудь десять дней назад Ника сразу после рывка потеряла водную лыжу, но ухитрилась не упасть, а пересечь в балетном пируэте чуть ли не всю Томь. Быстро заканчивается отпуск, но еще быстрее тускнеют воспоминания, как будто уже прошли годы.
На экране локатора луч развертки рисовал ползущую световую гусеницу — флагманское судно. Гравиприемник показал размытый овал с алым центром, тускнеющий до темно-вишневого и черного. Видеокуб обладал наименее острым зрением — в нем билась, разгоняя вязкую темноту, бабочка термоядерного «факела».
Теперь оставалось лишь проследить, чтобы все шесть «гусениц» благополучно миновали Внутренний Пояс и были приняты диспетчерами дежурного космодрома Земли-Грузовой. Конечно, устав есть устав, но с этим, право же, легко справилась бы любая из почти живых машин станции. Алексей, имея натуру непоседливую, часто удивлялся: зачем на станциях Поясов, хороводами кружащих вокруг Земли, сохраняют диспетчеров? Да еще нередко таких, как Гурьев, практикантов-преддипломников пилотских школ. Подумать только: двадцати-двадцатидвухлетних парней и девушек, бредящих субсветовой разведкой, заставляют провожать и встречать сухогрузы, танкеры, баржи, вести станционный журнал, клянчить у Главной диспетчерской лишнее планетарное горючее и внушать какому-нибудь озверевшему, разбивающему кулак о пульт навигатору с Нептуна, что дезактивация займет всего три часа, а пока можно посмотреть мультфильмы.
