При удалении его я был так счастлив, как может только быть счастлив смертный.
Возвратясь в спальню и подав лекарства Анне, я предложил ей заснуть, сам же, заменив кресло скамейкой, поместился поближе.
– Как мне хорошо! – шепнула Анна, протягивая мне уже не одну, а обе ручки. – Какую ужасную ночь провела бы я без вас, – прибавила она голосом менее хриплым.
– Но чувствуете ли вы себя лучше?
– О, несравненно лучше! вот доказательство! – она снова взяла мою руку и подложила себе под щеку. – Чувствуете ли вы, что жар уменьшается? – спросила Анна.
– Да, кажется, – проговорил я, передвигая скамейку к самому изголовью кровати.
Я чувствовал жаркое дыхание больной, лицо мое почти касалось ее лица, голова моя начинала кружиться.
Больная положила левую ручку свою на мою голову.
Не описываю всего, что происходило во мне, потому что, вероятно, всякий в подобных обстоятельствах перечувствовал бы то же самое, что чувствовал и я.
– Анна! – проговорил я прерывающимся от волнения голосом, – не выздоравливайте так скоро, или я умру от отчаяния.
– Как это мило! вы очень любезны!
– Но здоровая вы не будете принадлежать мне, а эта ночь пройдет слишком скоро. Простите откровенность сердца и вспомните, что мы давно знакомы.
– То есть с сегодняшнего вечера. Вам время показалось очень долго, – прибавила Анна, смеясь.
– Нет, не с сегодняшнего вечера, а с той минуты, как я увидел случайно портрет ваш, Анна; я мысленно не разлучался с вами, портрет этот привел меня сюда.
– Повторяю вам, – отвечала, смеясь, больная, – что портрет нисколько не похож на меня.
– Тем лучше, Анна, и я охотно изменяю ему для вас.
– Лекарство, дайте мне лекарство! – проговорила она, освобождая ручку свою из моих рук. – Способ ваш ухаживать за больными опаснее самой болезни, и если вы хотя немного меня любите...
– Люблю страстно!
– В таком случае вспомните, что я чрез несколько дней сделаюсь женою вашего друга.
– Я ненавижу его.
– Напрасно! он добрый человек.
– И вы его любите?
– Может быть.
– Не верю.
– Как хотите, но повторяю, что вы заставляете меня почти сожалеть об его отсутствии. Послушайте, – прибавила она серьезно, – несчастный портрет ввел вас в ужасное заблуждение. Я действительно была недурна, но в эту минуту от прежней красоты не осталось и следов. Принесите свечку и взгляните.
– Зачем?
– Разочаровывая вас, я поступаю с самоотвержением, потому что вы мне нравитесь. – Когда Анна произносила эти слова, голос ее звучал как-то грустно. – Вы сами отказались бы от меня завтра! – прибавила она.
