Проехав долину и миновав старасскую дорогу, мы продолжали путь по холмам, местами обросшим соснами и оливковыми деревьями. Вдали тянулись возвышенности, примыкающие к Атласу; изредка среди густой зелени пестрели развалины, – жалкий остаток римского величия; а в полдень мы присоединились к отряду и с ним вместе провели ночь в дрейянском лагере.
Не найдя между офицерами ни одного знакомого, я ограничился обществом своего спутника и продолжал с ним путь до Гельмского укрепления, которое составляет третий этап. Спутник мой предложил осмотреть развалины христианской церкви, передал довольно подробно легенду нескольких памятников и в заключение попотчевал меня кофе, без которого, как говорил он, обходиться никак не мог.
За кофе речь коснулась опять охоты; но я забыл вам сказать, что речь эту вел я один, а он только слушал со вниманием человека, которому предмет разговора знаком только понаслышке.
– Но неужели вы не ощущали ни малейшей робости, стоя, например, против тигра? – спросил у меня мой спутник.
– Не помню, а кажется, никогда.
– Удивительно, – промолвил он недоверчиво.
– Почему же?
– Потому что тигр прехитрое и прековарное животное, прыжки его направляются безошибочно, а они смертельны.
– Но против прыжков есть надежная рогатина, а для рогатины две твердые руки товарища, – отвечал я. – Вот если бы лев, это другое дело.
– Лев! – возразил он, – да помилуйте, что значит лев? То же, что корова, что всякая домашняя скотина. Поверьте, разницы большой нет, по крайней мере для меня.
– Но разве вы встречались с ним?
– Со львом?
– Да!
– Да чем же я и занимаюсь, как не этими встречами и даже в эту минуту?...
– Неужели вы Жирар? – воскликнул я почти с восторгом.
– К услугам вашим, граф! – отвечал, улыбаясь, скромный истребитель львов.
– И вы не назвали себя ранее и слушали с таким вниманием мои ребяческие подвиги? Я этого вам никогда не прощу, – прибавил я, краснея, как школьник перед учителем.
– А может быть, простите, – перебил Жирар.
– Не думаю.
– Ни даже, если б, например, я передал вам права мои на первую львиную шкуру?
– Убитого вами льва?
– Нет, живого и здорового.
– А где его взять?
– Надеюсь, недалеко отсюда.
– Вы шутите.
Жирар вместо ответа вынул из кармана сложенный лист бумаги и передал его мне.
Я развернул бумагу и чуть не запрыгал от радости; то был открытый лист и предписания местным отрядным командирам давать по требованию Жирара то число людей, которое он найдет нужным для истребления львов в окрестностях гельмского лагеря. Жирар прибавил, что недавно поблизости Гельма открыта туземцами свинцовая руда, которую правительство предписало разработать; а как частые посещения всякого рода животных беспокоят рудокопов, то и прислан он, Жирар, поохотиться.
