– Мне нужны споры.
– Споры? – переспросил Тронхэйм. – Это неплохо. На что брать будем?
– На Скрибнера, на что же еще, – фыркнул Сергиенко. – Хорошая приманка.
Скрибнер даже рот раскрыл от такого нахальства.
– Саймон Корнилович, – настойчиво повторил врач, – мне нужны споры растения тодит. Необходимо исследование. Я уверен, что все дело в этих корнях.
– Тодит, то-дит, – повторил Винклер. – Это слово что-нибудь значит на местном языке?
– Нет, – сказал Скрибнер. – Название сохранилось от розовых.
– Розовые-розовые, – снова повторил командир. Что-то очень много получается розовых. Одни, вторые… да еще мы – третьи… Розарий, а не планета. Хорошо, – повернулся он к Ланскому, – Попробуем раздобыть споры. – Винклер покосился на Сергиенко. – А на что брать будем – уточним позже.
«Летучка» зависла над поляной, и Ланской опустил вниз контейнер с протоплазмой. Контейнер раскрылся, бесформенный ком выпал на песок и расплылся густой лужей. Через небольшое время аппараты зафиксировали биополе, возникшее на глубине двадцати восьми метров.
– Учуяли, – прошептал Ланской.
Активность поля стремительно нарастала – стебли тодит очнулись от летаргического сна и двинулись к поверхности, но через полчаса поле исчезло.
– Что такое? – сказал Винклер. – Неужели на полпути снова заснули?
– Не думаю, – пробормотал Ланской, глядя на песок. – Подождем, посмотрим.
Еще через полчаса возле комка протоплазмы вспухли на песке несколько едва заметных бугорков, хотя, судя по индикаторам, под песком ничего живого не было. Выждав еще пять минут, Винклер пустил в ход манипулятор и поднял комок.
– Любопытно, – сказал врач, – как это у них получается? И зачем они делают вид, что их тут нет вовсе?
– Дома разберемся, – сказал командир и повел «летучку» к островам.
Когда коралловая цепь вытянулась слева по курсу, Винклер предложил:
– Пройдем над Та-Вик? Повыше, а то колдун испугается.
Ланской молча кивнул, и «летучка» пошла влево и вверх; до самого лагеря Винклер вел ее над атоллами. С такой высоты ничего нельзя было рассмотреть невооруженным глазом, но автоматы зафиксировали картины жизни на островах.
После обеда разложили на столе снимки Та-Вик. Дом, стоящий вдалеке от пальмовой рощи. Стена – темная черта, обводящая большой овал голого песка. Впрочем, часть овала отгорожена внутренней стенкой, и на небольшом дворике – полтора десятка шаров.
– Значит, он там дрессирует этих… арбузов? – полувопросительно сказал Сергиенко.
– Если двор только для тахи, то почему он такой большой? – возразил Тронхэйм.
