— Я бы так не сказала, — заметила Летти довольно резко. — Это был гнусный, подлый человек. Он собирался ограбить вас, я уверена!
— Положим, много бы он не украл… Но какими бы ни были его намерения, вы, кажется, заставили его изменить свои планы. И я вам благодарна за это.
Наконец руки Летти были свободны. Тетушка Эм обошла стул, опустилась на колени и стала развязывать ноги. Распутав последнюю веревку, она подняла голову, хотела что-то сказать, но вдруг замерла, не издав ни звука. Она сидела, раскрыв рот, и смотрела на розовую ночную рубашку, в которой была Летти.
Растирая натертые запястья, Летти опустила глаза и обнаружила, что на фланели, над мягкой округлостью ее правой груди что-то прицеплено. Это что-то, светло-золотистое и хрупкое на вид, оказалось пустым панцирем какого-то насекомого. В трещину на спине был воткнут крохотный черный конусообразный шип, отполированный до блеска.
— Что это? — спросила она, отцепив панцирь и поворачивая его то одной, то другой стороной в свете лампы.
— Панцирь саранчи и колючка. — Тетушка Эм нахмурилась. — Это знак человека по кличке Шип. Вы, наверное, еще не слышали о нем…
Кровь отхлынула от лица Летти. Она уронила панцирь на стол, как будто это был скорпион. Саранча и шип остались в том месте, к которому напоследок, перед уходом, прикоснулся проникший в комнату человек. Так, значит, это и был тот самый Шип! Тетушка Эм напрасно думала, что она не слышала о нем. Так звали жестокого убийцу ее брата. Летти приехала на Юг именно затем, чтобы разыскать этого человека.
— Должно быть, это его преследовали собаки, — негромко заметила тетушка Эм.
— Да, наверное…
Почему-то Летти не связала появление этого человека и солдат-северян с собаками. Теперь это казалось очевидным. Скорее всего, ему как-то удалось ускользнуть от преследователей, он вернулся по собственным следам и искал место, чтобы спрятаться. Должно быть, он думал, что нашел это место, пока не обнаружил ее. Боже, этот страшный человек был так близко, он обнимал и целовал ее! Летти поднесла руку к лицу и с отвращением вытерла губы тыльной ее стороной.
— Он мог бы убить меня, — произнесла она дрожащим голосом, — или… или еще хуже.
— О нет, дорогая. Даже и не думайте об этом.
— Но я слышала о таких случаях!
Тетушка Эм покачала головой:
— Я не знаю, что вы слышали или где такие вещи случались. Но Шип сделал в этих местах столько же хорошего, сколько и плохого. Я не могу поверить, чтобы он обидел женщину.
