"Помог бы лучше", – обиженно сказал я рыжему зрителю, и заслужил картинку зеленого клыкастого муравья, тащащего в гору огромное бронированное чудище. Вид у муравья был очень озадаченный.
– Ладно, ты доигрался, глупый дракон, – рассерженно сказал я. – Сейчас пойду и бабе Торе нажалуюсь!
Дракон Гоша хитро на меня покосился, но серьезно мое заявление не воспринял. Если совсем уж честно, то я боялся идти к бабуле-хорошуле без дракона. Если то, что я залез на гору не с той стороны (ну мало ли – может я альпинист!) вызвало такую реакцию у старушки, то уж за бесполезность в качестве драконьего проводника она меня просто сравняет с землей. Но деваться было некуда – я встал на ноги и, пригрозив ленивой зверюге кулаком, пошел в сторону выхода. Рыжик радостно побежал впереди.
Поднявшись к избушке бабы Тори, я встал перед ней с видом, выражающим сакраментальное: "Ну, не смог я!"
– А хде Гошка-та? – удивленно спросила меня бабушка.
– Не хочет он сюда идти, – буркнул я.
– И чаво, он сам тябе сказал об ентом? – ехидно поинтересовалась бабуля-хорошуля.
– Я сам догадался.
– Вот догада-то кака ко мне пожаловала! Радость-то кака! Могет мине встать и в пояс тебе кланяться надоть? Не, ты намякни, мола баба Торя, ты мине поклонися, а то давненько ты дурням не кланалася, – стала изгаляться бабка. – Ето-ж надоть так ляпнуть-та? Дагадалси он!
– А что мне делать-то?! Ну не идет дракон сюда – хоть ты тресни, – не выдержал я.
– Трещишь как дятел, а толку никакова, дурень – есть дурень, – вынесла свой вердикт вредная старушка, посмотрела на меня, сжалилась и дала наставление: – За шары его бяри и тащи сюды.
– Не понял, – протянул я удивленно.
– Чавой засмущалси? – притворно удивилась бабуля-хорошуля. – У самого нету чтоль? Ну что тебе молвить на то – не удивительна ето мине. Зачем такому дурню шары-та? Таких же дурней плодить?
– Как это – за шары? – хлопая глазами, спросил я.
– За яйцы (я не виноват – так вредная бабка сказала!) его бяри – да сюды тащи! – крикнула баба Тря, окончательно рассерженная моей тупостью. – С виду деревенский дурень, а штисняется как городской болван!
Полностью ошарашенный, я развернулся и снова стал спускаться к подножью холма. Вслед летело сердитое бормотание бабульки-хорошульки: "За шары его хвать – и сюды тащи, дурень! За яйцы драконьи, а не за свои бярись! А свои шары – беряги! Пригодятся еще, дураку, хотя…". Рыжик шел рядом, довольный донельзя, и, по-моему, полностью солидарный с болтливой старушкой.
