– Конечно, не так. Нам все это ни к чему. Нам и одежда не нужна, а вы без нее, такой неуклюжей, тяжелой, просто замерзнете. Люди – слабаки, – несколько презрительно бросила медяшка.
– Не смейся над людскими слабостями, Роза, – вмешался Косто. – Эхсу это только повредит.
– О да, прости, Эхс, – спохватилась Роза, подошла к нему, обняла и поцеловала в губы. – Ну как, прощаешь?
От неожиданности Эхс ничего не смог сказать.
– Что-то не то ты сделала, – заметил Косто.
– Нет, просто надо поцеловать еще сильнее, – сияя от счастья, произнесла Роза. – Эхс, – торжественно начала она, – я надеюсь, что ты простишь мне мою неловкую шутку.
После этого Роза прижалась к нему так страстно, что Эхс едва не упал и.., чтобы не упасть.., обнял Розу. Потом она подарила ему поцелуй, долгий, горячий. Да, хотя она и была из меди, но губы у нее оказались теплыми и мягкими, и не только губы…
– Ну, прощаешь? – прошептала она.
Эхс готов был взлететь как воздушный шарик.
Если бы не ее руки, он действительно улетел бы куда-то ввысь. Но тут вдруг что-то переключилось, и Эхс вновь вернулся на землю.
– А он все же еще не побежден, – заметил Косто.
– Кажется, еще нет, – с легкой гримасой согласилась Роза. – Ну ничего, сейчас…
Роза набрала в грудь воздуха, готовясь к решающему штурму.
– Не.., нет! – закричал Эхс. – Я.., я.., те.., тебя прощаю!
– А ты уверен? – лукаво спросила она. – Краснота, по-моему, еще не прошла.
– По.., полностью уверен, – едва произнес Эхс.
– Просить прощения, оказывается, не так-то просто, – заметил Косто. – Это тяжелая работа, которая вгоняет в пот.., не знаю только кого, просящего прощения или прощающего?
Теперь Эхс понял, что придется держать на привязи не только свои взгляды, но и воображение.
Он пробыл всего несколько минут около Розы, а его фантазия уже ну просто распоясалась.
– Пойдем-ка лучше дальше по тропе, – предложила Роза. – И будем держаться за руки. Тогда никто из нас не потеряется.
Роза взяла Эхса за правую руку, Косто – за левую, и они пошли по тропе, которая была достаточно широка, чтобы они могли идти шеренгой. Эхс шел, точнее, брел покорно, потому что мысли его витали где-то совсем в иных сферах. «Ну как же она, металлическая, может быть одновременно такой мягкой?»
Тропа то ныряла в какие-то впадины, то поднималась наверх, то сужалась, то вновь расширялась, но при этом непрерывно тянулась вперед и упорно вела по себе путников.
Роза заметила что-то на тропе, наклонилась и быстро подняла.
