- С этой Мэгги надо быть поосторожнее.
- Она никому не жалает зла, - ответила Сисси.
Я удивленно взглянул на них и проговорил:
- Живописная дама.
- Да, мне нравятся её рассказы. Просто она увлекается и теряет чувство меры.
- Не понимаю. У неё богатое воображение. - Уж это как пить дать! Поймите, Бенни, она - выдумщица. Все, что говорит Мэгги,надо делить на два.
- На два? - переспросила Сисси. - Скорее, на двести. Нельзя верить ни единому её слову. Она все сочиняет.
- Начнем с того, что Мэгги - не уроженка Щотландии, хотя я готов допустить, что она там побывала.
- А как же её истории?
- Слышала или вычитала где-то много лет назад. Иногда мне кажется, что она и сама верит этим байкам.
- Неужели правда так страшна, что нужна ложь?
- Да нет, просто жизнь Мэгги была тосклива и однообразна. Как, впрочем, и наша. Но, судя по её манере говорить, в прошлом все обстояло несколько иначе. Думаю, дело в том, что она выглядит как женщина, немало повидавшая на своем веку. Это у неё такая игра.
- Она родилась в Корнуолле, Онтарио. Это, по-вашему, бурное прошлое?
- Знаете, что, - сказал я, - пойду, пожалуй, спать. Утро вечера мудренее.
10.
- О чем задумался?
У Пэттена был сердитый вид. Я выиграл у него первую партию, но вторую сдавал, потому что на ферзевом фланге у меня образовалась брешь, и ничего хорошего ждать не приходилось. Пэттен был облачен в горчичного цвета куртку "сафари" и свои неизменные драные шорты хаки. Он снял темные очки, и облик его сделался менее зловещим. Узкие глазки Пэттена, казалось, вовсе не имели век. Словно бровей было вполне достаточно для защиты этих темно-синих настороженных зрачков. При ближайшем рассмотрении оказалось, что багровый и похожий на булку кончик носа Пэттена лоснится. И нос, и тонкие губы, казалось, попали на эту широкую физиономию случайно, поскольку явно предназначались для костлявого и удлиненного лица. Но телевизионщики большие искусники. И если черты Пэттена наводили на мысль, что он толком не ел уже несколько месяцев, то на экране его лицо выглядело весьма упитанным и вполне довольным. Разумеется, сейчас это впечатление несколько портила борода, но ни один телезритель ещё не видел на экране бородатого Пэттена.
- Любопытно, что вы замышляете против моего злосчастного слона?
- Я никогда ничего не замышляю, приятель, только умышляю. - Он не стал потирать руки, хотя имел на то все основания. Я никак не ожидал, что поднесу ему победу на блюдечке.
