его разрешения все кому не лень, лишь бы взятки вовремя давали. Все захвачено евреями и американцами, корейцами и китайцами, англичанами и турками… Обезумевший народ мечется на этом пространстве от холода и голода. Поэтому, пока ты служишь этому вору, мой дом для тебя закрыт. Прощай и не провожай меня. Если у тебя в голове не песок, то знаешь, что нужно делать. И Мухат Улумбаев, тяжело вздохнув, зашагал по направлению к мосту через Улъбу, приток Иртыша.
* * *
Вернувшись в этот же день самолетом в Алма-Ату, Жорес почти неделю не находил себе места. Постепенно эмоции уступили место разуму. Он начал вникать не только в суть событий, происходящих в республике вне сферы своей деятельности, но и пристально изучать окружение президента, его министров и челядь. Собранные за два года данные по приватизации в республике и тайных счетах только части так называемой элиты повергли его в шок, а затем в такую депрессию, что многие подумали о его заболевании. Президент тогда разрешил ему двухнедельный внеочередной отпуск.
Он улетел в соседнюю Киргизию на озеро Иссык-Куль. И там, бродя по пустынному берегу озера, он начал составлять данные, которыми обладал, в единую мозаику. Картина получалась страшной. Именно там у него и выработался план уничтожения воровского клана президента и его семейки. Ни одно семя этого гада не должно остаться в живых, — думал Жорес — иначе начнут плодить на свет таких же убийц своего народа, как их родитель.
Тогда, после возвращения из Киргизии, в течение нескольких недель по его рекомендации в службу личной охраны президента приняли на работу его бывших друзей по спорту, Жукусова и Текильбаева. Он в свое время очень помог ребятам и их семьям, поэтому они за Жореса были готовы в огонь и воду. Уже через несколько месяцев и Жукусов и Текильбаев представляли, в какое дерьмо они попали. Они видели, как все эти жирные бараны, так называемые министры президента, имея по пять, шесть наложниц, не удовлетворяясь этим имели еще и гарем из двенадцати-тринадцатилетних девочек, с которыми резвились в бывшей резиденции Кунаева, всем памятного члена Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря компартии Казахстана в период правления Брежнева и Горбачева, которую президент отдал Совету Министров. Жукусов и Текильбаев насмотрелись этих чудес, когда их перед допуском к охране президента обкатывали на охране этих жирных сволочей.
Горячий Жукусов как-то взорвался и выкрикнул все, что у него накипело в лицо Жоресу. — Да этих сук, кричал он, — вешать надо, а мы их охраняем!. Я лично всех перестреляю… Жорес тогда одним ударом сбил Жукусова с ног, чтобы остановить истерику и успокоить его. Извинившись потом, он долго беседовал с ребятами. Именно тогда он понял, что может на них положиться. Постепенно он начал вводить их в курс дела, раскрывая глаза на многие вещи, пока им недоступные.
