- Как в гражданскую войну: «Райком закрыт. Все ушли на фронт».
- А мы на трудовой! - отозвался Назар.
- Фронт так фронт, - согласился Тима и через некоторое время привел нам «подкрепление» - Славку Криворотого с его компанией.
Как уж он уговаривал их, не знаю. Сначала они взялись за ведра, посмеиваясь, а потом начали бегать наперегонки: устроили между собой соревнование. И дело пошло быстрее. А вечером из домов вышли жители и тоже стали нам помогать.
Вика- Жига в первый день бегала с карандашом в руках и все подсчитывала, сколько получается ведер. Потом сбилась со счета и сказала:
- Хватит, кончайте.
- Да ведь не засыпано еще, - ответили ей.
- А сколько можно? - возмутилась она. - Второй день никакой работы по плану. Ну, засыпали немножко - и хватит. Всем видно, что мы делали.
Как будто самое главное - вид делать!
Домой я пришел поздно и такой усталый, каким еще не бывал сроду. Даже когда целый день гонял футбол. Адмирал объяснил, что ноги у нас к футболу привычные, а плечи и руки к ведрам с песком - нет. Вот у носильщиков наоборот. Сашуня чуть не стонал: «Умираю!» Но Тима весело говорил:
- Не волнуйся, от работы еще никто не умирал.
А песок очень тяжелый. Когда я приношу воду, то без отдыха тащу почти полное ведро целый квартал, а тут полведра песка - и то я часто останавливался и махал рукой, как маятником, чтобы прогнать из нее усталость.
Ужинать я не захотел, и мама опять рассердилась:
- Просто невыносимо становится. Посмотри, на кого стал похож. Кожа да кости. Избегался совсем.
Леха подбавил:
- Да, брат, крутишься ты, как шпиндель.
Я ничего не ответил. Пусть сами потом пройдут по Пушкинскому переулку и увидят, что уже никаких кочек, никакой грязи. И не утонет теперь никто, и ногу не подвернет.
Но спал я плохо. Никак не мог приладиться к подушке - то в плечо давила, то в шею. И я вертелся с боку на бок безостановочно, словно заправдашний шпиндель.
А утром не вытерпел и побежал в Пушкинский переулок «осмотреть при дневном свете. И не узнал места, честное слово! Дорога была вся, от тротуара до тротуара, желтая, ровная, притоптанная, ну прямо загляденье! И песка на ней, наверное, не три, а - я даже не знаю сколько! - все десять машин.
Я думал, что буду один такой любопытный, но на другом углу стояла Маша-Рева и тоже смотрела на переулок. Я крикнул ей:
- Что рано встала?
Она ответила:
- На тебя посмотреть. - И вдруг сказала: - А знаешь, Борис приехал.
- Где? - кинулся я к ней.
- Сейчас встретила. Туда шел, - махнула она рукой в сторону БУПШа.
