- Будешь работать? - спросил он, обращаясь ко мне. Но не успел я ответить, как он, взглянув на часы, схватил себя за рыжие волосы и заскакал на месте. - Ой, ой, опоздали! - И бросился к Тиме с Риммой. - Поезд-то в пятнадцать ноль-ноль.
- Еще без двадцати три, - сказал Тима. - Успеем.
- Пошли, пошли, - заторопился Серега. - А ты, Римма?
- Как же! И я с вами. Понимаете, ребята, - объяснила она, - к нам на завод едет делегация из другого города, и мы встречаем ее на вокзале. К вам я приду завтра. До свидания.
Она быстро ушла.
Футбольный мяч Серега оставил нам на хранение. Только никто и сейчас не побежал с ним, а все стояли около гаража и смотрели, как уходят взрослые.
Потом Маша-Рева задумчиво сказала:
- Без двадцати три. Значит, ровно полтретьего.
- Что - полтретьего? - не поняли мы ее.
Она ответила:
- Родился наш БУПШ. В два часа тридцать минут.
- Подумаешь, какая точность! - засмеялся овраженский Гошка, но больше никто не засмеялся, а все молча посмотрели на вывеску с голубыми буквами.
Я задел локтем стоящую рядом Люську и хотел сказать ей, что пора нашей оперативной группе начать разведывать. Но она, опередив меня, встревожено проговорила:
- Послушай, уже три, а Бориса нет. Где же он?
Увлеченные БУПШем, мы действительно забыли о Борисе. Это особенно не делало чести Главным Командирам - ни разу не вспомнить о своем Генерале. Но сейчас мне почему-то показалось обидным, что Люся заговорила о нем.
- Найдется твой Борис! - сказал я.
И в этот момент увидел Бориса. Засунув руки в карманы, как всегда растрепанный, он медленно подходил к нам.
Первым бросился ему навстречу Рудимчик.
- Ура! - закричал он. - Смотри, Борька! - Он показал рукой на вывеску и принялся объяснять, что она означает.
Но Борис без всякого интереса взглянул на голубые буквы и, садясь на чурбак, процедил, словно сплюнул:
- Не пыли!
Рудимчик умолк, а овраженский Гошка спросил: - Как у тебя?
- Шик! - ответил Борис и теперь уже сплюнул по-настоящему и, вытянув ноги, привалился спиной к забору. Пухлые губы его крепче сжались, густой чуб закрыл один глаз.
- Написал контрольную? - уточнил Назар Цыпкин.
Борис так же мимолетно, как на вывеску, взглянул па Цыпкина и ничего не ответил. И мы поняли, что дела у Бориса никакой не «шик», а «пшик».
- Ладно, - сказал он, вдруг поднимаясь, и направился к гаражу. - Не высох пол-то?
А мы как стояли вокруг чурбака, на котором он сидел, так и не сдвинулись с места. Трудно было представить, что Борис останется в пятом классе на третий год. Не знаю, как бы вел себя в его положении я. Наверное, совсем не пришел бы к ребятам, а шатался бы где-нибудь по улицам до поздней ночи… Хотя и Борис тоже, должно быть, где-то ходил - ведь контрольные прошли давным-давно. Но вот он явился и пробует рукой краску у входа в гараж, присев на корточки, как присаживался сегодня и Тима, щупает дверь и говорит Сашуне чересчур бодрым голосом:
