Последующая история выглядит почти что детективом. Она началась со спора о теории Дарвина, который 4 мая 1925 года вели в аптеке, принадлежащей Фреду Робинсону, два дейтонца – инженер угольной компании Джордж Рэппли и руководитель школьной системы графства Уолтер Уайт. Рэппли был убежденным сторонником дарвинизма и считал только что принятый закон Батлера явной нелепостью. Он только что ознакомился с заявлением Союза в защиту гражданских свобод, прочитав о нем в газете. Судя по всему, именно во время этой беседы Рэппли впервые «озвучил» уже возникшую у него мысль о том, нельзя ли прибегнуть к помощи Союза для организации своего рода показательного судебного процесса, в ходе которого можно было бы поставить под сомнение закон Батлера или даже добиться его отмены. Уайта такая возможность поначалу не привлекла, однако Рэппли объяснил, что столь громкий процесс прикует к Дейтону внимание всей страны и привлечет великое множество визитеров, в результате чего хорошо заработают местные бизнесмены. Он увлек этой идеей и Робинсона, который по совместительству был президентом местного школьного совета. Уайт обсудил планы Рэппли еще с несколькими видными дейтонцами, которые нашли их вполне здравыми. Однако при этом, естественно, возник вопрос: кто же должен стать своего рода жертвенным агнцем, выступив на этом процессе в качестве обвиняемого?
И вот тут-то заговорщики вспомнили о 24-летнем Джоне Скопсе. Молодой учитель к тому времени жил в Дейтоне всего год, приехав туда после окончания Университета Кентукки. Он преподавал в местной школе математику и естествознание, а также тренировал футбольную команду. Скопса в городе любили, так что можно было ожидать, что присяжные отнесутся к нему благосклонно. К тому же, у молодого учителя еще не было семьи, так что он мог пойти под суд, не рискуя благосостоянием своих близких. В общем, эта кандидатура казалась вполне подходящей.
На следующий день Рэппли, Уайт и еще несколько конспираторов встретились со Скопсом в той же аптеке, вызвав его туда с теннисного корта. Скопс высказал симпатию к их планам, однако сообщил, что уроки биологии он вел только однажды, заменяя заболевшего постоянного преподавателя. По ходу беседы выяснилось, что на этих занятиях Скопс всего лишь обсуждал с учениками тот раздел стандартного учебника по биологии, давно одобренного к использованию в школах штата, в котором излагались основы дарвинизма. Хотя штатный департамент образования не издавал никаких инструкций, ограничивающих использование этой книги, с формальной точки зрения было важно лишь то, что эти уроки Скопс вел в конце апреля, уже после вступления в силу закона Батлера. Рэппли попросил Скопса подписать формальное признание в преподавании дарвинизма, которое тут же было зарегистрировано констеблем. После этого Скопс вернулся к прерванной игре в теннис, а дело пошло своим чередом. 25 мая местное большое жюри санкционировало его передачу в суд. Любопытно, что формальное обвинение против Скопса выдвинул его приятель Сью Хикс\Sue Hicks, местный прокурор, который отлично знал изнанку этого дела. Сам Скопс все время оставался на свободе и в июне даже ездил со своим адвокатом в Нью-Йорк для встречи с руководством Союза в Защиту Гражданских Свобод.
