— Ма, ты что?!
Дядя Степан только усмехнулся и удовлетворённо пошевелил седыми бровями.
Уже к концу дня осилили и их огород. Бурт насыпали большой, высокий.
— Ох, нам бы тут с Алёшенькой ещё день копаться!… — сказала радостно мать.
Он нарочно не уходил с огорода подольше, ждал, когда все разойдутся. Рита стояла возле бугра, тоже неторопливо поправляла косынку.
— Ну что, Алёша, нашёл вчера нашу скамеечку? — спросила она тихо, чтобы не услышал больше никто, кроме него.
Значит, и она вчера там была. Может, он прошёл мимо неё и не заметил…
— А липа наша совсем повалилась. — И она в упор посмотрела на него безмятежно-спокойными серыми глазами, опушёнными густыми ресницами, которые, как ему показалось, были немного подкрашены.
Он разглядел морщинки вокруг её рта и в уголках глаз. Они ещё не портили её лица, но уже напоминали о том, что не просто годы прожиты друг без друга, а целая жизнь, которая, конечно же, изменила и её, и его.
— А давайте-ка, девки, баню сегодня затопим! Откопки отметим! — сказал дядя Степан. — Вы, молодёжь, наносите-ка воды. А уж моё стариковское дело — печка.
Баня у них, как и у большинства в деревне, была на два дома. Был жив отец, топили по очереди. Кто в субботу, а кто в воскресенье. Сперва шли
женщины, потом — мужики. Женщины парились редко, каменку не трогали. А мужики уж хлестались до последнего духа.
Они быстро наносили воды.
Воду носили вдвоём. Рита-маленькая, которую, как оказалось, звали Катей, сказала им:
— Я вижу, вам и вдвоём хорошо… — И ушла домой.
Они посмотрели ей вслед и некоторое время молча стояли на стёжке, убегающей вниз. Они, конечно, понимали, что девочка вовсе не пыталась разрушить в них то, что уже успели они создать и чем так дорожили.
— А может, Алёш, ты и один воды наносишь? — вдруг сказала она.
— Устала?
— Да нет, не в этом дело.
— Тогда пойдём носить воду. Нам приказано это сделать вдвоём.
— Ну смотри…
От бани до родника, мимо липы и кустов сирени, было шагов тридцать, не больше. Так и ходили друг за дружкой. Друг над дружкой подшучивали. Пока не наполнили бак, вмурованный в печь, и две фляги.
— Вот жили бы и жили здесь, в своей деревне, — сказала Рита. — Носили бы воду в баню. На пару мылись бы каждую субботу. Как хорошо! А то помчались куда-то. Счастье искать…
— Держали бы корову… Сажали бы два огорода картошки… И ты была бы уже старушка-крестьяночка, а не женщина в полном соку с южным загаром на красивых плечах.
— В каком-каком соку? — через плечо, выгнув шею, переспросила она.
