Жители были распределены так же, как и земля: каждый испанский солдат получил достаточное их количество на свою долю. В рабочих руках недостатка, следовательно, не было, материал не стоил ничего, построенные жилища отличались громадными размерами и такой прочностью, что и теперь, по истечении нескольких веков, эти асиенды служат предметом удивления для путешественников.
Только рабы, для которых нет меры и срока, или, лучше сказать, есть один срок, сулящий избавление, — смерть, — могли воздвигать подобные циклопические постройки. Для нас же, людей другого века, эти постройки остаются безмолвным, но вопиющим протестом против былой великой несправедливости.
На асиендах, кроме сельского хозяйства, почти заброшенного в описываемое время благодаря беспрерывным нападениям разбойничьих шаек Indios Bravos, занимались в больших размерах скотоводством и особенно коневодством. Таким образом, каждый из этих укрепленных замков вмещал в себя множество различных работников — пеонов, вакерос и прочих, так что по количеству населения асиенды приближались к маленьким городкам.
Владельцы асиенд составляли, понятно, высший класс общества, самый богатый и образованный. Они предпочитали жить в городах, посещали свои владения через долгие промежутки времени и доверяли ведение всех дел мажордомам и капатасам. На эти должности попадали обыкновенно люди, прошедшие огонь, воду и медные трубы. В конце концов они превращались в каких-то полуодичавших кентавров, так как вся их жизнь протекала на коне, в переездах из одного конца громадного имения в другой.
Асиенда дель-Меските была построена в предгорьях и господствовала над входом в горные проходы. Отсюда — ее чрезвычайно важное значение для обеих враждовавших в Техасе сторон. Это одинаково хорошо понимали как вожди инсургентов, так и мексиканские генералы. После поголовного уничтожения отряда, который вел капитан Мелендес, генерал Рубио поспешил разместить на асиенде дель-Меските сильный гарнизон. Старый участник борьбы за освобождение Мексики, привыкший к постоянным выступлениям народа, который хочет быть свободным, генерал Рубио понял, что ему приходится иметь дело с революционным восстанием, а не с простым бунтом, так как инсургенты беспрестанно в течение десяти лет, казалось, рассеиваемые, вновь возрождались из пепла еще более ожесточенными, воодушевленными, крепкими, смело шли грудью на неумолимые пули своих притеснителей.
Он понимал, что население только и ждет хотя бы слуха об успехе, даже сомнительном, чтобы поголовно подняться и присоединиться к этим смелым повстанцам, которых враги клеймили именем пограничных бродяг, но которые были на самом деле застрельщиками революции и убежденными предвозвестниками святого и правого дела.
