— Да, удивил.
— Хорошо! Теперь я скажу вам, почему я его задал.
— К чему это?
— Нет, так надо, между нами не должно существовать тайн. Несмотря на ненависть, которую я должен был питать к вам, я чувствовал к вам какое-то тайное, необъяснимое сочувствие, которое заставляет меня открыть вам даже ту тайну, от которой зависит счастье всей моей жизни.
— Я вас не понимаю, мой храбрый дорогой друг, слова ваши для меня удивительны. Объяснитесь, прошу вас.
Лихорадочный румянец вдруг залил щеки Ягуара.
— Слушайте, капитан, вы знаете меня только со вчерашнего дня, но, что касается меня, то много воды утекло с тех пор, как уши мои в первый раз услышали ваше имя.
Офицер не спускал вопрошающего взгляда с Ягуара.
— Да! Да! — продолжал тот с возрастающим воодушевлением. — У нее всегда было на губах ваше имя, она говорила только о вас. Всего лишь несколько дней тому назад… но к чему вспоминать все это? Вам достаточно будет знать, что я люблю ее до безумия.
— Донью Кармелу? — проговорил капитан.
— Да! — воскликнул Ягуар. — Но и вы также любите ее.
— Да, я люблю ее, — коротко отвечал офицер и в замешательстве опустил глаза.
Между беседовавшими молодыми людьми воцарилось продолжительное молчание. Нетрудно было видеть, что каждый из них переживал глубокую внутреннюю борьбу. Ягуар первым подавил бурю, клокотавшую в его сердце и начал твердым голосом:
— Благодарю вас, капитан, за ваш откровенный ответ. Вы имеете такое же право любить Кармелу, как и я, и пусть любовь эта возродит не вражду, еще большую чем та, которая существовала между нами, но послужит к скреплению начавшейся сегодня дружбы. Донья Кармела достойна любви. Будем же любить ее оба и будем продолжать нашу борьбу честно, без предательств и подлости. Благо тому, кого она предпочтет. Пусть она одна будет судьей между нами, оставим ее следовать влечениям своего сердца. Она слишком чиста, слишком благоразумна, чтобы ошибиться и сделать неправильный выбор.
— Пусть будет так, — с жаром воскликнул капитан. — У вас благородное сердце, Ягуар. Чтобы ни сулила судьба нам впереди, я счастлив пожать вашу честную руку и считаю за честь быть в числе ваших друзей. Правда, я питаю к донье Кармеле глубокую и искреннюю любовь, за ее улыбку я с радостью готов отдать свою жизнь, но, клянусь, я последую примеру, который вы подаете мне сейчас, и буду вести борьбу так же честно, как и вы.
— Слава Богу! — с наивной и откровенной радостью воскликнул молодой человек. — Я был уверен, что мы поймем друг друга.
