— А вы, senor caballero, разве не выражали того же со своей стороны?
— Правда ваша, капитан, хотя, сказать по правде, я желаю задать вам один вопрос. Обещаете ли вы мне ответить на него?
— Даю вам честное слово, что отвечу, если буду в состоянии.
Ягуар подумал с минуту и потом начал:
— Вы ненавидите меня, не правда ли?
— Я?! — с живостью воскликнул капитан.
— Да, вы.
— Почему вы предполагаете это?
— Как почему? — в замешательстве заговорил Ягуар. — Тысяча поводов к тому — например, то ожесточение, с которым вы несколько часов тому назад пытались умертвить меня.
Капитан выпрямился, лицо его приняло серьезное выражение, какого до той минуты не имело.
— Буду откровенен с вами, senor caballero, — сказал он, — если уж вы так желаете этого.
Офицер начал:
— У вас едва ли может быть какое-либо основание питать ко мне ненависть лично, а у меня и того менее. Я вас не знаю, вчера я увидел вас в первый раз; никогда, насколько мне известно, вы не состояли ни в близком, ни в более далеком отношении к каким-либо событиям моей жизни. Я не имею, следовательно, ни малейшей причины ненавидеть вас. Но я солдат, офицер мексиканской армии, и это налагает на меня обязанность…
— Довольно, капитан, — с живостью перебил его молодой противник, — вы сказали мне все, что мне было нужно. Ненависть, вызываемая общественно-политическими условиями, ужасна, но она не бывает вечной. Вы исполняли свой долг — я считаю, что исполнял свой. Вы сделали с полным самоотвержением все, что могли, что было в ваших силах — этого никто не будет отрицать. К несчастью, нам пришлось биться не рядом друг с другом, но одному против другого. Судьбе было угодно так, но, быть может, в один чудесный день прекратятся раздоры настоящего времени и кто знает, не станем ли мы тогда друзьями?
— Да мы и теперь друзья, храбрый молодой человек, — задушевно воскликнул капитан и протянул Ягуару руку.
Тот крепко сжал ее в своей руке.
— Пусть каждый из нас пойдет по своему предназначенному ему судьбою пути, пусть каждый из нас будет защищать то дело, которое другой стремится разрушить, но вне этой борьбы будем сохранять друг к другу чувства уважения и дружбы, как это следует благородным врагам, которым довелось помериться силами и которые увидели, что оба они одинаково храбры и сильны.
— Пусть будет так! — сказал капитан.
— Еще одно слово, — вновь заговорил Ягуар. — За вашу откровенность я должен отплатить откровенностью.
— Говорите.
— Вопрос, который я предложил, удивил вас, не правда ли?
