— Нет ничего стыдного в том, что мы не бесчувственные люди, — говорил он.
Многие любили его, восхищались его энтузиазмом и рвением в вербовке новых и новых сторонников нашего дела. Но многие ему завидовали, а кое-кто осуждал его агрессивную мягкость. Когда он слышал, что кому-то не нравится, он мрачнел. Во всем он старался видеть только хорошее — даже в полиции мыслей. Один из самых больших радикалов в политике, духовный отец самых острых нападок на противников, он вдруг становился нерешительным и даже податливым, когда приходилось защищать свои взгляды. Однажды он признался мне, что по-человечески ему всего труднее дается постоянная агрессивность, которую навязывает политика.
— Как хорошо было бы, — сказал он, — если бы можно было бороться только в письменном виде!
Это прозвучало как глубокий печальный вздох, как мягкий, бессильный протест против политики, которая становится второй, худшей натурой всякого, кто занимается ею долго и всерьез.
25. Официальное заявление по поводу премьеры пьесы "Гамлет, принц датский"
В недалеком будущем театр «Победа» покажет пьесу староанглийского писателя Уильяма Шекспира. «Гамлет» был в свое время знаменитой драмой. В нем разоблачались злоупотребления властью, типичные для средневекового датского общества. Этим объясняется популярность пьесы среди английских рабочих той эпохи. Герой пьесы — буржуазный интеллигент, являвшийся в то время, в сравнении с его феодальным окружением, прогрессивным мыслителем. Шекспир, естественно, не видел выхода из кризиса своей эпохи, так как жил за несколько столетий до появления ангсоца.
Партия всегда относилась с уважением к Шекспиру и его творчеству.[41] Однако очень долгое время интриги Старшей Сестры препятствовали исполнению этого интересного и не лишенного известной ценности произведения. Мы надеемся, что сегодняшний зритель отнесется к нему с энтузиазмом и одновременно с должной критичностью.
26. Джулия — о премьере "Гамлета"
Роль Клавдия мы поручили актеру, который раньше играл Старшего Брата в прославлявших его фильмах и пьесах о революции. Хотя грим был очень удачным, зрители сразу его узнали и встретили громом аплодисментов. Такой прием заранее предопределил настроение, царившее в зале на протяжении всей пьесы. Позже противники Движения за реформу обвиняли нас в том, что Полоний нарочно был сделан похожим на сотрудника полиции мыслей и что Гильденстерн и Розенкранц подражали жестам ответственных работников внутренней партии. Кое-кто даже узнал в тени отца Гамлета Эммануэля Голдстейна. Мы же, со своей стороны, приложили все усилия, чтобы представить пьесу как историческую драму, и для этого восстановили спектакль, шедший в 30-е годы.
