Три месяца назад, подписывая договор о найме немеблированной квартиры на год, Кэт обратила внимание, что арендная плата была несколько ниже – из-за того, что окна выходили не на природу, но, поскольку большую часть времени она проводила на работе, для нее это не имело значения. Кроме того, у Кэт никогда не было хорошего вида из окон.
Гостиная ей понравилась сразу же – просторная, полная воздуха, с глубоким оконным пролетом и элегантным открытым мраморным камином, с неполоманной каминной решеткой и оригинальными карнизами, лепными украшениями и рейками для картин. В этой большой комнате можно разместить все безделушки, которые она любила покупать, здесь можно читать, смотреть телевизор и развлекаться. В квартире была крохотная кухонька, чистая и современная, узкая прихожая, спальня, не очень большая, но с хорошими глубокими встроенными шкафами, и скромная ванная.
Это была первая ее немеблированная квартира, и Кэт порадовалась, что так удачно подобрала цветовую гамму. Предыдущий владелец квартиры имел склонность к зловещей зеленой краске и обоям с растительными узорами. Три месяца Кэт обдирала стены, все переклеивала и перекрашивала. Двери, оконные рамы, плинтуса и лепнину она покрасила в белый цвет, стены гостиной – в терракотовый, а спальню – в светло-абрикосовый. С ванной, где уже была арматура цвета авокадо, было труднее, и она решила сделать ее белой с оттенком яблочно-зеленого.
Мягкие занавески с геометрическим узором были от Лауры Эшли, а удобный диван – из «Хабитата». Грязно-бежевый ковер на полу от стены до стены, который ей достался вместе с квартирой, стал смотреться лучше, когда она разбросала по нему несколько ковриков, купленных на распродаже оборудования для автомобильных салонов. На стены она повесила старые рекламные постеры, театральные афиши и несколько черно-белых фотографий – она сделала их однажды в подростковом возрасте, когда решила стать фотографом, и они получились чрезвычайно удачно.
После завтрака, состоящего из мюсли, низкокалорийного йогурта, яблочного сока и чая, Кэт бегло просмотрела «Индепендент» и проверила телепрограмму – нет ли там чего-нибудь, что следовало бы записать, а потом занялась почтой.
Пришло письмо от матери, напоминание о взносах от Гринписа и открытка с почтовым штемпелем Турции от подруги из «Бирмингемского курьера». Мать писала раз в неделю, Кэт отвечала ей примерно раз в месяц, а возможно, и еще реже, о чем время от времени та ей напоминала, и раз в неделю они разговаривали по телефону, обычно днем по воскресеньям, когда Кэт по тем или иным причинам находилась не в лучшем настроении.
