– Выделение субличностей?
– Ну, это для врачей. Суб, шмуб!.. Я тебе по-нашенски. Иначе, извиняй, не умею. Здесь главное другое: врать не получается. Вранье, оно кислое. Сразу оскомина. Для дел – лучше не придумать. Хотя, знаешь, не всегда…
– Кислое?
– Ну, такое… Вроде яблочка. Зеленой антоновки. Пробовал?
Кирилл кивнул, делая вид, что понял. Значит, вранье кислое. А правда сладкая. Зеленая антоновка и варенье из малины. А эротические фантазии пахнут пармскими фиалками, сияя перламутром. Трудно, почти невозможно представить себе всю цепочку образов, передаваемых «ментиками». Информация, сращенная с чувствами. Текст, неотделимый от ощущений. Слово «кипарис», как абстрактное понятие «хвойное дерево», слово из семи букв, трех гласных и четырех согласных, вкупе с йодистым ароматом моря, огнем заката, криками чаек над водой…
Пять дел одновременно. Сто дел. Тысяча. Только для мозгов.
Пора ехать за Вандой.
– Я тебе вот что скажу, Кириллище, – бросил в спину сосед, прежде чем вновь скрыться под днищем машины. – Дурят нашего брата. Я слыхал, «ментики» – они… Короче, с самого начала безразмерные были. Их с глушаками в продажу пустили, временно. Чтоб капусты побольше срубить. Ох, дурят…
Эрдель Маргинал проводил Кирилла до угла и умчался обратно: жировать на травке.
Такси подкатило сразу, едва потенциальный клиент успел встать на обочине и поднять руку. Распахнулась дверца:
– Далеко?
– На Отакара Яроша. Возле отеля «Мир».
– В тест-центр, шеф? Тогда червонец.
– Сам ты шеф. Семь, и ни копейкой больше.
– На восьми сойдемся? – таксист попался молодой, веселый. Бывают такие ухари: кепка с залихватским напуском, лоб скрыт под козырьком. Одни глаза блестят зайчиками. И руки на баранке: сплошь в синеве наколок. – Мне алименты платить, рубля не хватает!
– Поехали…
– Дверью сильней хлопни, ладно?
Шины зашуршали по асфальту. Обогнав скучную «Мазду», такси набрало скорость.
– Заказывать едешь, шеф? Или так, приглядеться?
– Приглядеться, – разговаривать не хотелось. – Я сейф, мне только глядеть осталось.
– А-а… – таксист вдруг стал чертовски похож на Семена Григорьевича. – Ясно. Ну и правильно. Хрена там, в этих железках. Я, когда женихался, «патник» сдуру нацепил. Чую сердцем: клевая у меня телка! Всегда радостная, довольная, душа поет… И у меня в ответ: соловьем. Потом, после штампа, выяснил: стерва она. Радостная. Дусту в чай подсыплет, и по жизни счастлива. Чувства, м-мать иху…
– Разошлись?
– Ну! Говорю ж: алименты… Пацан растет. Хороший пацан, ласковый. В меня. А «ментик» я себе не возьму, нет! Башка не арбуз, чего ее на ломтики, иху м-мать…
