И, прежде чем она успела сказать что-то еще, Джон поспешно сжал ее руку и вышел.
Уже спустившись с лестницы, он столкнулся в холле с Аллегрой. Она только что вернулась. Траур еще больше подчеркивал безжизненную белизну ее лица. Она пытливо заглянула Джону в глаза и увлекла его в небольшую комнату рядом с кухней.
— Мейзи сказала вам? Сказала?
Джон кивнул.
— Да. Но это не имеет никакого значения. Я же знаю, что вы абсолютно нормальны.
Она грустно на него взглянула.
— Вы абсолютно нормальны! — в отчаянии выкрикнул он.
— Не думаю, — тихо сказала Аллегра. — Я уже говорила вам о своих кошмарах. И потом, когда я играю, они — мне трудно объяснить — приходят и хватают меня за пальцы. Они не дают мне играть.
Джон вздрогнул, как от удара. Он не отрываясь смотрел в ее глаза, и в какой-то миг в них появилось то, что он уже однажды видел. Видел, когда отодвинулась штора в приснившемся ему Доме. Джон почувствовал, что на лбу у него выступает холодный и липкий пот. Это было выше его сил. Он едва заметно отпрянул. Едва, но этого оказалось достаточно.
— Вот видите? — Аллегра горько улыбнулась. — Мне очень жаль, Джон. Теперь у вас не осталось и этого.
— О чем вы?
— О Доме, Джон. Вы уже никогда не решитесь его увидеть. Даже во сне.
* * *
Африканское солнце беспощадно. Оно сушит землю и выжигает разум. Джон Сигрейв стонал все громче и громче:
— Я не могу найти его. Не могу!
Коротышка-врач — англичанин с волчьей челюстью и рыжей густой шевелюрой — склонился над своим пациентом.
— Опять бредит! — недовольно пробормотал он. — О чем, черт его побери, он говорит?
— Мне кажется, месье, он ищет какой-то дом, — тихо ответила стоявшая рядом сестра милосердия из соседней миссии.
— Ну, в общем так! — грубовато заявил врач. — Или он оставляет эти свои поиски, или я за него не ручаюсь, Сколько можно твердить об одном и том же! Сигрейв! Эй, Сигрейв, вы меня слышите?
Ему удалось ненадолго привлечь внимание больного.
Глаза Сигрейва медленно открылись и остановились на лице врача.
— Ну вот что, приятель. Возьмите себя в руки. Плюньте вы на этот дом, и я мигом вас вытащу. Никуда он от вас не денется. Вот выздоровеете и ищите его сколько душе угодно.
— Да, — покорно согласился Джон. — Не денется. Тем более что его никогда и не было.
— Вот и славно! — развеселился доктор. — Теперь вы быстро пойдете на поправку.
Он ушел, громогласно обсуждая что-то с сестрой, а Джон Сигрейв лежал и размышлял. Лихорадка на время отступила, и он мог наконец собраться с мыслями. Вскоре он уже точно знал, что ему нужно. Ему нужно найти Дом.
