Сохатые подошли к реке. Лосиха остановилась, повела ушами, прислушалась.
Из чащи выскочил волк. Хищник напал на след и преследовал сохатых.
Лосиха толкнула лосенка верхней вислой губой в реку, и сама поплыла рядом с ним. Серый разбойник тоже кинулся к реке. Того и гляди настигнет.
Мой товарищ вскинул автомат: волк заметил это движение и повернул назад.
Мы вышли из черемушника, приложили к глазам бинокль. На другом берегу, подгоняя лосенка, бежала лосиха. По временам она останавливалась, оглядывалась в нашу сторону и как бы просила: «Не стреляйте, ведь у меня маленький».
Так лоси добрались до опушки дальнего леса. Пропустив лосенка вперед, лосиха в последний раз оглянулась на нас, постояла и будто кивнула на прощание головой.
— Видал? — невольно спросил я.
— Благодарит… — ответил мой товарищ. — Мы ее лосенку жизнь спасли.
А лосенок еще раз споткнулся, ткнул лосиху мордой в бок и скакнул в чащу. Шелохнулись зеленые ветки кленов. Пропустили лосиху с лосенком и сомкнулись, укрыли сохатых бережно и надежно.
В один из погожих осенних дней пошел я в лес по грибы. Бродил долго, до самого вечера, но стоящих грибов набрал мало: на дне корзинки лежали три подосиновика, моховик, да с десяток маслят, стыдливо прикрытых листом папоротника.
Медленно гасла заря. Вершины сосен становились пепельно-серыми, и сквозь их густые мохнатые ветви светили первые звезды. Я вышел из бора, пересек железнодорожное полотно и по узкой тропе спустился к реке Каменке.
Чуть заметно вздрагивал ивнячок.
По течению медленно плыл желтый кленовый лист. Пахло осокой и сырой землей.
Усталый, я облегченно вздохнул и погрузил ладони в воду. Только собрался умыться, как на другом берегу что-то скрипнуло. Я поднял голову: на торчащую из воды корягу взгромоздился филин.
«Что-то лесной чародей задумал!» — и я спрятался в ивняке.
Филин переступил с ноги на ногу, прислушиваясь к вечерним шорохам. Встрепенулся, резко крутнул головой, выгнул шею и уставился в одну точку. Его оранжевые глаза загорелись, точно два маленьких прожектора.
Прошло несколько минут, филин не шелохнулся. Затем взмахнул крыльями и кинулся в воду. Мгновение — и в острых когтях забилась рыбина.
Птица набрала высоту и бесшумно полетела к лесу.
Филин неприметно исчез, будто растаял в звездной сырой ночи.
В тот год отпуск мне выпал зимой, и я поехал в деревню к деду. Дом у него небольшой, рубленый. Вблизи за рекой березовая роща. Дни стояли отменные — сухие, морозные, без ветра. С утра до сумерек бродил я на лыжах, стараясь отрешиться от городских забот. «Какая же здесь благодать!» — невольно подумал я, окинув взглядом заснеженную поляну, и присел на пенек поправить крепления. Сижу и разглядываю свежие следы: тут заячья тропа, а вот рыжая плутовка пробежала.
