- Мне никак не понять вас, Вертер. Вы так странны нынче, дорогой. Слова ваши так туманны.
- Конечно же, туманны, невинное дитя. Как могла ты предвидеть... А-а-а...-Он спрятал лицо в ладонях.
- Вертер, пожалуйста, не убивайтесь так. Я тоже немножко погоревала из-за этой потери, но ваша печаль длится и длится. Вы пугаете меня...
- Пока я не могу...-заговорил Вертер через силу, не отрывая ладоней от лица,-ясно и точно выразить в словах преступление, совершенное мною против твоей души и детства. Я знал-придет час, и радости плотской любви увлекут тебя. Мечтал всесторонне подготовить, с тем, чтобы, когда неизбежное все-таки произойдет, ты испытала подлинное наслаждение.
- Но так и было, Вертер.
Он почувствовал раздражение-Кэтрин совершенно не понимала всей тяжести удара безжалостной судьбы.
- Это было наслаждение неправильного рода,-наставительно сказал Вертер.
- Род наслаждения как-то зависит от возраста?-спросила она.-Мы нарушили какой-то запрет, принятый всеми, и это вас печалит?
- Этот мир не знает запретов и правил, Кэтрин, но ты, дитя мое, могла бы к ним приобщиться. В моем детстве порой так не хватало этого. Однажды ты сможешь понять меня.-Он весь напрягся, подавшись вперед. Глаза зажглись холодным пламенем.- И в твоем безмятежном сердце вспыхнет ненависть ко мне. Да, Кэтрин, ты станешь ненавидеть меня.
Она рассмеялась в ответ, и это не был смех сквозь слезы.
- Сущая нелепица, Вертер. Впечатления, сравнимые со вчерашними,-такая редкость.
Он спрятал голову и поднял руки, будто защищаясь.
- Твои слова-стрелы, разящие мою совесть. С тихим смехом она принялась ласкать бессильную, безвольную руку.
- Вот! Из-за меня ты стала чувственной. Узнала, как пьянит вожделение.
- Да. С неожиданной стороны.
Она теперь говорила с ним совсем иначе. Эта мысль возникла в мозгу Вертера среди сплошной скорбной мглы. Он поднял глаза, не в силах поверить в то, что слышит.
- С просто чудесной стороны.-Язычок Кэтрин защекотал его ухо.
Вертер отшатнулся. Он должен был выяснить... Силился подобрать слова для решительного вопроса и не сумел. Она лизнула его в ухо, перебирая в пальцах пряди Вертеровых волос, безжизненных и тусклых.
- Я готова вновь пуститься за любовными впечатлениями, мой страстный анахронизм. Сравнимо это было разве что с седой древностью, когда поэты странствовали по земле, крали то, в чем нуждались, присваивали женщин и все, что приглянется, поджигали города своих издателей, уничтожали книги соперников-все годилось для завоевания читателей. Ведь и вы действовали так и чувствовали то же. Признайтесь, Вертер!
