– Разве в этом главное? Я-то свое дело нашла, я только не смогла его делать, вот в чем причина…
– Ну пусть так. Ты ведь не станешь желать, чтобы и его постигла такая же судьба?
Она зябко повела плечами.
– Нет, не приведи… Об этом мне страшно и подумать.
– Но гарантировать, что так не получится, ты не можешь.
– Как будто ты можешь, – слабо усмехнулась она.
– Я могу, – сказал Волгин, распрямляясь. – Вот именно, что я – могу.
Елена молчала, недоверчиво глядя на него.
– Тут, понимаешь ли, открываются такие возможности, такие перспективы… Человек будет устремлен туда, в пространство, с самого начала. Он… Погоди, я лучше объясню тебе все по порядку…
Он отодвинул стул и стал расхаживать по комнате, объясняя и растолковывая, крича и размахивая для убедительности руками. Волгин знал, что ему удается передать другим свою убежденность – тогда, когда она у него есть; но он знал еще и то, что убежденность, если даже вначале ее не хватало, приходила к нему именно в процессе разговора, в процессе убеждения других: прежде всего он как бы убеждал сам себя, другие же были свидетелями этого процесса и, раньше или позже, проникались его мыслями сами. Однако сейчас ему не требовалось доказывать что-то себе, и тем убедительнее казались его аргументы. Елена слушала, глядя куда-то вверх, словно не хотела, чтобы слова связывались в сознании с образом Волгина, а существовали бы лишь сами по себе: тогда к оценке их не примешивалась симпатия или антипатия, любое из чувств, которые она могла питать к говорящему.
Наконец он кончил объяснять; наступила пауза, Волгин все еще расхаживал по комнате, но все медленнее, точно гася инерцию, приобретенную во время длинного монолога.
– Это ты… сам придумал? – наконец медленно спросила она.
– Моя идея. И разработкой руководил я сам, конечно. Но вообще много народу работало: целый институт.
– Ты молодец, – искренне сказала она. – Честное слово, ты молодец, и я тебе просто завидую.
– Да ну, что там, – сказал он.
– Нет, я от души тебя поздравляю. Действительно, тебе удалось сделать много. И еще потому завидую, что тебя Земля не выбила из правильного ритма.
Она помолчала.
– Откровенно говоря, тогда… тогда я не ожидала от тебя такого.
– Да нет, – дурашливо сказал Волгин, – мы всегда рады стараться. Значит, получилось, ты считаешь?
– Без сомнения.
– Ну и чудесно. Значит, завтра экспериментируем.
Он произнес это как бы между прочим, как говорят о вещи, которая сама собой разумеется и не заслуживает специальных разговоров. Елена приподняла брови, потом улыбнулась.
