– Настя, – голос Ахрозова был неожиданно сух, – ты хоть понимаешь, что производит мой комбинат?
– Руду, – сказала Настя немедленно. Потом прыснула в ладошку и поправилась: – хотя нет, руда – это то что он потребляет, так?
Ахрозов молчал.
– Ой, Сергей Изольдович, – расхохоталась Настя, – да вы не сердитесь! Ну я честно не знаю. Но мне очень-очень интересно!
– Ну если тебе так интересно, приходи завтра, – сказал Ахрозов, – я тебе покажу комбинат.
Настя посмотрела по сторонам и неожиданно увидела Дениса. Он сидел в стороне от всех на каком-то бревне, и рядом с ним сидела высокая полноватая девушка. Денис о чем-то пьяно ей рассказывал. Девушка хохотала.
После обеда к Сергею пристал начальник милиции. Настя заскучала и, как любопытная кошечка, принесенная в новый дом, принялась обнюхивать окрестности.
Выл конец августа: трава уже выгорела на солнце, но лес, огибавший вертолетную площадку, был зелен и душист. За охотничьим домиком располагался двор с генератором и поленницей, а за двором начинался спуск к реке.
Река в этом месте была неожиданно бурная, с плоским левым берегом и обрывистым правым. По ту сторону начиналась степь. По эту сплошной стеной вставала тайга, и река сверкающей косой отделяла лес от степи. Узкая туча надвое перечеркивала садящееся солнце, резкий ветер заносил в лес пряный, прелый запах выгоревшей белесой степи, и узоры синих и рыжих мхов на изломе скалы были как загадочные иероглифы, начертанные сотни лет назад пропавшими племенами.
У самого края обрыва, на гранитном валуне, поросшем красным лишайником, сидел седой человек в камуфляже. Настя решила, что он тоже прилетел на вертолете, но потом из кустов к ней вышла белая лайка, и Настя удивилась. Лайки в вертолете точно не было.
– Зара, фу, – не оборачиваясь, сказал седой.
Настя подошла к нему и стала гладить лайку.
Степь по ту сторону реки тянулась в вечность. Далеко-далеко в выгоревшей траве трепыхался белый флаг, и под ним стояли три брезентовых палатки. Только тут Настя заметила в кустах у реки небольшую резиновую моторку. В моторке копошились люди.
– Это ваши? – сказала Настя, показывая на палатки.
– Нет, археологов, – ответил седой.
– А чего они копают?
– Старые поселения. Им четыре тысячи лет. Жили тоже люди, строили из глины, медь плавили. Эти археологи даже печку тогдашнюю сделали. Вполне нормальная печка для кустарного производства. Плавят в ней медь и продают фигурки на сувениры. Вон…
Седой потянулся и вынул из кармана божка на веревочке. Божок был с двумя головами и очень большим бронзовым пенисом.
