– Смешно, – сказал Анастас, – на что ты тратишь свою жизнь, Сережа? На окатыш? Жизнь надо любить.
Ахрозов смотрел вниз, на плещущихся моделей.
– Ты меня позвал на переговоры, – сказал Ахрозов, – мы бы хотели выслушать твои предложения.
Анастас что-то крикнул и замахал рукой.
Одна из девушек поднялась с шезлонга и побежала к беседке. Она остановилась у самого бортика воды и стала глядеть на Ахрозова – снизу вверх. Девушка была в узеньком купальнике, два треугольничка размером с почтовую марку прикрывали соски, если смотреть глаза в глаза. Ахрозов смотрел сверху, два треугольничка не прикрывали ничего.
– Это мое предложение. Держи, – сказал Анастас.
Ахрозов не сразу сообразил, что Анастас говорит не о девушке, а о конверте, который она держала в руках.
Ахрозов разорвал конверт и вынул оттуда бумагу. Это было распоряжение губернатора о выделении из областного бюджета трехсот двадцати миллионов рублей на реконструкцию дамбы и шламохранилищ комбината. План приватизации комбината был так дурацки составлен, что и дамбы, и пруды, из которых ГОК брал воду, оставались городской собственностью. Дамбы находились в аварийном состоянии, и Ахрозов не раз порывался их реконструировать, но Извольский строжайше запрещал, если это не будет хотя бы учтено в счет городских налогов. Мэр собачился и не учитывал.
Распоряжение было подписано, но без номера и без даты.
– Это все предложения? – усмехнулся Ахрозов.
Анастас, словно невзначай, пододвинулся к Ахрозову. Тот сделал шаг назад.
– Нет. Не все. Вы раньше возили окатыш по пятнадцать. Сейчас возите по семь. Разницу вы сейчас кладете себе в карман. А надо – делиться. Половину вам, половину нам. Что ты скажешь?
– Ничего. Я менеджер.
– Дом Культуры надо вернуть Мансуру. Нехорошо, вы человека обидели. Я обещал. А я всегда исполняю обещания. Что скажешь?
– Говорить будет Извольский. Я слушаю.
– Взамен мы отремонтируем дамбы. И спишем долги по электроэнергии. Совсем. Как тебе схема?
– Я слушаю. Я менеджер.
– Сережа, а тебе не надоело быть менеджером?
– Не понял?
– Сережа, они же тебя использовали. Использовали всю жизнь. Сначала оренбургский губернатор. Потом банкиры, потом Сляб. Ты знаешь, почему ты еще директор? Потому что война. Слябу ты был нужен для зачистки территории. Как граната. Гранату используют один раз, она выжигает все вокруг, и ее даже не надо выбрасывать. Ее нет. Он это папе сам говорил, у меня, говорит, на случай черновой работы есть бульдозер, а потом придут другие люди.
