– И малыши тоже? – обрадовался Вадька.
– Малыши-то вам зачем? Разве о них что интересное напишешь?
– У нас будет статья о различиях между детьми новых русских и обычными ребятами. Надо охватить все возрастные группы, – снова преисполнился важности Вадька.
– Ух ты, слова-то какие серьезные, – словно в испуге, округлила глаза уборщица. – В саду твои возрастные группы, в куклы играют.
– Ой, спасибо, – ребята рванули к двери.
– Постойте, – окликнула их старушка. – Держите по конфете.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил Вадька и, заметив, что на батончике карандашом написана цена, полез за деньгами.
– Оставь, – отмахнулась старушка. – С такой важной статьей надо сахара побольше есть, чтобы мозги работали.
– Но как же, бабушка, это же ваш бизнес!
– Бизнес, – горько вздохнула уборщица. – У всех нынче бизнес, вот и я, старая, забизнесменилась, детям конфеты продаю. У меня здесь дочка в младших классах преподает, – доверительно понизила голос старушка. – Зарплата хорошая, но на двоих… маловато. Вот и кручусь помаленьку. Ты беги, ищи возрастную группу, а то перемена скоро кончится.
Представителей этой самой возрастной группы в саду было полным-полно. Компаньоны растерянно глядели, как детвора с визгом моталась взад-вперед по дорожкам. Невдалеке постукивал мяч, под кустом играли в магазин. Определить, кто здесь жертвы недавних похищений, казалось совершенно невозможным.
Вадьку подергали за рукав. Он обернулся и возле своего локтя обнаружил мелкое созданьице в веснушках и при банте.
– Я знаю, кто ты, – с тихим торжеством заявило оно, откусывая кусище от громадной порции мороженого. – Ты кор-рес-пон-дент, вот! И она тоже! – измазанный шоколадом палец обвиняюще указал на Мурку.
– Мы этого и не скрываем. Мы о вашей школе для детского журнала статью готовим.
– Не-а, – созданьице затрясло бантом. – Я слышала, директриса сказала, вас нельзя одних оставлять. Вы хотите про уворованных писать!
– А ты знаешь, где они сейчас?
– Я зна-аю! Я и еще много чего знаю про уворованных. Знаю, а не скажу!
– Ну что ты врешь? Что ты можешь знать? – долгие годы общения с девятилетней Катькой подготовили шефа агентства «Белый гусь» к подобному разговору.
– А вот и знаю! Я Петьку выкупанного видела!
– Ну и что? Зачем мне твой Петька, хоть выкупанный, хоть грязный?
– Большой, а дурной. – Мелкота с бантом негодующе воззрилась на Вадьку. – Мы утром на дачу ехали, а возле памятника Петька стоял, и мама его к нему бежала. И даже плакала! И папа его плакал. Петька был только что выкупанный. Его папа положил денежки в чемодан, отнес его сюда, в школу, и в котельной оставил. И те, которые Петьку украли, они его к памятнику отвели, потому что он уже стал выкупанный. Всех, которых своровали, в нашей школе выкупывали. В котельной, в спортзале, в актовом зале и даже в учительской. Дядьки-менты засаду делали, но никого не поймали.
