Ну, конечно, Гевин МакГорен, первокурснике режиссерского факультета и вечная головная боль всего Фишер-холла. Кто еще мог продержать Тома в госпитале всю ночь?
– Я знаю, что ты не спишь, Гевин, – строго сказала я. – Открой глаза.
Веки Гевина приподнялись.
– О, боже, женщина! – воскликнул он. – Разве ты не видишь, что мне плохо! – Он показал на капельницу, торчащую у него из руки.
– Я тебя умоляю, – сказала я поморщившись. – Ты не болен. Ты просто болван. Двадцать один коктейль?
– Кажется, да, – пробормотал он, прикрыв глаза свободной от капельницы рукой. – Мои ребята были рядом, я знал, что ничего не случится.
– Твои ребята? – пренебрежительно заметила я. – Они очень о тебе позаботились.
– Минуточку! – Гевин сморщился, как будто его собственный голос доставлял ему боль, впрочем, наверное, так оно и было. – Они же привели меня сюда?
– Точнее, приволокли, – поправила я, – и оставили. Посмотри сам, здесь никого из твоих ребят нет.
– Им нужно было на занятия, – промямлил Гевин. – Тебе-то откуда знать? Тебя здесь не было. Был другой кекс из отдела размещения. Куда он делся?
– Если ты имеешь в виду Тома, то он ушел разбираться с еще одним происшествием. Ты не единственный жилец в резиденции.
– Почему вы меня оставили одного? – пожелал узнать Гевин. – Ведь у меня же день рождения.
– Ты его прекрасно отметил, – ответила я.
– Плевать! Зато я снимал его на пленку. Для курсового проекта.
– Ты всегда снимаешь глупости для курсовых проектов. Помнишь, как вы переснимали сцену из «Ганнибала»? С коровьими мозгами?
Он приподнял руку и посмотрел на меня.
– Откуда мне было знать, что у меня на них аллергия?
– Я, наверное, тебя удивлю, – сказала я, и в кармане моей куртки зазвонил телефон, – но и у Тома, и у меня есть дела поважнее, чем держать тебя за ручку всякий раз, когда тебе одумается выкинуть еще один фокус.
– Какие дела? – всхлипнув, спросил Гевин. – Получать удовольствие or того, что эти студентки-подхалимки так и стелятся перед тобой?
Он еще страдает от жалости к себе. Попав в больницу по собственной ужасающей глупости? Знал бы он, что погибла девочка, и тела ее до сих пор не нашли!
– Сходи-ка лучше и узнай, когда мне можно отсюда слинять? – простонал Гевин. – И заодно принеси что-нибудь пожрать.
– Хорошо. – Я была счастлива оставить его наедине с собой.
От него не слишком хорошо пахло.
– Хочешь, я позвоню родителям?
– Только не это! Зачем?
– Расскажу, как ты справил день рождения. Они будут тобой гордиться…
