— Это что, правда? — в глубине души я чувствовала, что Мишель как-нибудь напомнит мне о том, что я предпочла ему Анри.
— А ты как хотела, оба кавалера и все тебе? Пусть думает, что ты превратилась в метелку. С Анрюшей каждый день виделся, сплетничал, чего ж меня допрашивает?
Сверяет показания, Анрюшке не верит, — категорично заявила Аллочка.
— Что ж ты мне раньше не рассказывала? — спросила я, встревоженная новостью.
— Думаешь приятно, когда твой кавалер отдает предпочтение другой? — начала она обиженно, но потом, опомнившись, сказала. — Да, ерунда все это, я с Мишелем время свободное провожу — подруга бросила, променяла на лягушонка.
— На лягушатника, — поправила я.
— Бог с ним, с Анрюшей, хороший парень. Надо признать, Мишель никогда на мою девичью честь не посягал, так что никаких заблуждений на этот счет не имею, — разглагольствовала о своем кавалере Аллочка. — На «Мерседесе» прокатиться, в ресторации отужинать, в киношку сходить, мне и ладно. Лучше вот что скажи, долго ты будешь Анрюшке свои песни комсомольские петь, о том, что вся жизнь впереди или уже…?
— Рано еще… — не сдавалась я, твердо решив придерживаться выбранной мною версии.
— Парторгу расскажешь. ЭТО в нашей жизни никогда не рано, а вот поздно вполне может быть. Смотри-ка, какие по Москве хохлушки рыскают — кровь с молоком, на все готовы ради московской прописки, а уж о прынце заморском и речи не идет.
— Не волнуйся, я обещала Анри ночь полную любви в скором поезде Красная стрела, по дороге из города-героя Москвы в город-герой Ленинград, — сказала я Аллочке полуправду.
— Золотко ты мое! Уж, мы-то тебя соберем в путь-дорогу, платья лучшие из собственного гардероба не пожалею! — взревела Аллочка, забыв, что носит одежду на два размера больше моего.
Чемодан, часом ранее, был взят взаймы у Ольги, чаще бывавшей за границей, чем сам Министр Иностранных Дел.
Открыв мой платяной шкаф, Аллочка хозяйским глазом оценила его содержимое.
— Атласное, к синим туфлям, — снимая платье с плечиков и бросая на кровать, распорядилась Аллочка.
— Пье-де-пуль напомнит ему Родину, — следом отправился костюм с «болеро».
— Брючный костюм для прогулок по городу…
— И, наконец, «Лебединое озеро»! — словно ожидая шквал оваций, провозгласила Аллочка.
— С ума сошла, — возразила я.
«Лебединое озеро» я сшила на празднование Нового 1987 года и больше никуда не надевала, по причине специального кроя и обилия прозрачной органзы по краю декольте и низу платья. «Ле6единым озером» прозвали его из-за черного цвета и еще потому, что в нем я выглядела как Одилия.
