Кто-то скажет, что это обычное воровство. Я называю это борьбой за выживание. Это — моя теперешняя жизнь.
Подумать только, а ведь еще год назад я был удачливым страховым агентом…
Миксер, купленный на распродаже, замолкает. В наступившей тишине слышно наше дыхание. Я выливаю льдистую зеленовато-желтую кашицу из украденных напитков в стакан, украденный в кафе. Не вынимая сигареты изо рта, Юрико отпивает из него. Как у нее это получается, я не знаю.
— Тебе не кажется, что надо бы позвонить по тому номеру? — спрашивает она.
Я снимаю грязный стакан с миксера и ставлю его в раковину. Там уже целая гора тарелок.
— Давай позвоним?
Я думаю, что надо будет в следующий раз позаимствовать в магазине средство для мытья посуды. Тратить на это живые деньги — безумное расточительство. Пока же просто пускаю воду и смотрю, как тугая мутная струя борется с засохшим на тарелке майонезом.
— Эй! Я с тобой разговариваю. Давай позвоним. Вдруг там какой-нибудь псих, который доводит людей до самоубийства? Давай выясним…
— Зачем? — Мне и правда непонятно, зачем куда-то звонить. Не думаю, что это как-то поможет Акихико. — Допустим, правда — они позвонили по этому номеру и после разговора покончили с собой… Ты что, тоже хочешь наложить на себя руки? Предположим, что все это действительно так… Звонок — петля. Звонок — вскрытые вены… Тебе это надо?
Она тушит сигарету в пепельнице из консервной банки и тут же достает следующую. Я делаю большой глоток из бутылки. Потом заглядываю в раковину, чтобы понаблюдать за борьбой холодной воды с засохшим майонезом. Последний отчаянно сопротивляется… Настоящий самурайский майонез.
— Не знаю, — говорит Юрико. — В самоубийстве я не вижу смысла… Как и в том, чтобы его не совершать. Если кто-то поможет мне найти смысл либо в том, либо в другом, я смогу сделать выбор. А пока мне все равно…
— Тогда зачем звонить? Если тебе все равно…
— Интересно ведь.
— Мне — нет.
Мы молчим. Дышать на кухне уже невозможно. Я открываю окно, и сизые клубы дыма, лениво переваливаясь через подоконник, выползают из кухни на улицу. Только сейчас я замечаю, как тихо стало по вечерам. Никакого «бумс-бумса». Оказывается, я неплохо умею убеждать людей.
— Ты мог бы просто помочь мне, — говорит Юрико у меня за спиной.
Я отвечаю:
— Кеплер каждое свое вычисление проверял ровно семьдесят раз, чтобы избежать случайной ошибки. А ты из двух случаев выводы делаешь. Ну, псих и псих. Подумаешь, эка невидаль… В этом городе каждый второй должен в психушке лечиться.
