Когда он вторично огибал угол коридора, из комнаты, смежной с той, что была в глубине, вышла женщина. Жюлиюс столкнулся с ней и извинился.
— Кого вам угодно?
— Мсье Влуики здесь живет?
— Его сейчас нет.
— А! — воскликнул Жюлиюс с такой досадой в голосе, что женщина спросила его:
— У вас к нему спешное дело?
Жюлиюс, вооруженный только для встречи с неизвестным Лафкадио, чувствовал себя растерянным; между тем, случай представлялся отличный: быть может, эта женщина многое знает про молодого человека; если ее навести на разговор…
— Я хотел у него получить одну справку.
— Для кого?
«Уж не принимает ли она меня за полицейского?» — подумал Жюлиюс.
— Я граф Жюлиюс де Баральуль, — произнес он не без торжественности, слегка приподнимая шляпу.
— О. господин граф… Пожалуйста, простите, что я вас не…В этом коридоре так темно! Потрудитесь войти. — Она отворила дверь. — Лафкадио должен сейчас… Он только пошел… Ах, разрешите!
И, прежде чем Жюлиюс успел войти, она бросилась в комнату, к дамским панталонам, нескромно разложенным на стуле, и, не будучи в состоянии их скрыть, постаралась по крайней мере сократить их.
— Здесь такой беспорядок…
— Оставьте, оставьте! Я привык, — снисходительно говорил Жюлиюс.
Карола Венитекуа была довольно полная или, вернее, немного толстая молодая женщина, но хорошо сложенная и дышащая здоровьем; с лицом простым, но не вульгарным и довольно приятным; с животным и кротким взглядом; с блеющим голосом. Она собиралась куда-то итти и была в мягкой фетровой шляпе; на ней был корсаж в форме блузки, пересеченный длинным галстуком, мужской воротничок и белые манжеты.
— Вы давно знаете мсье Влуики?
— Может быть, я могу передать ему ваше поручение? — продолжала она, не отвечая на вопрос.
— Видите ли… Мне бы хотелось знать, очень ли он занят сейчас.
— Когда как.
— Потому что. если бы у него было свободное время, я бы хотел просить его… исполнить для меня небольшую работу.
— В каком роде?
— Вот как раз… мне бы и хотелось предварительно познакомиться с характером его занятий.
Вопрос был поставлен без всякого лукавства, но и внешность Каролы не приглашала к обинякам. Тем временем к графу Баральулю вернулась вся его уверенность; он сидел теперь на стуле, очищенном Каролой, и та, рядом с ним, прислонясь к столу, начинала уже говорить, как вдруг в коридоре раздался громкий шум: дверь с треском распахнулась, и появилась та самая женщина, которую Жюлиюс видел в карете.
— Я так и знала, — сказала она. — Когда я увидела, как он вошел…
