Еще один вздох.
— Может, дело в них.
Как бы сильно ему ни нравилось чувствовать грудью ее теплое дыхание, Шкаф решил, что пора отодвинуться и взглянуть ей в глаза. Так он и поступил.
— Киска, — начал он, глядя на Кизию. — Я знаю, что лезу не в свое дело, но эта твоя машина — самая жуткая развалюга из всех, что я видел. Тебе давно пора купить новую.
— Можешь не говорить. Но если я не выиграю в лотерею, мне придется отложить покупку до осени. Я хочу заплатить за мебель, прежде чем влезать в новые долги.
Шкаф уже много лет возился с машинами. Судя по его опыту и по близкому знакомству с «тачкой» Кизии, вряд ли ей удастся дотянуть до осени. Но он не собирался высказывать свои сомнения. Если слух его не обманывает, песня, под которую они танцуют с Кизией, подходит к концу. И не стоит тратить время на споры о том, как долго останется на ходу ее старая консервная банка.
— Я попрошу маму, чтобы она помянула твою машину в своих молитвах, — пообещал Шкаф, крепче прижав к себе партнершу.
Кизия рассмеялась.
— Если честно, — сказала она, позволив ему обнять себя, — я надеюсь, что она попросит преподобного Диксона провести с моей машиной сеанс гипноза. Кажется, она умеет на него надавить.
— Мама может надавить на кого угодно, — с усмешкой ответил Шкаф. Он имел в виду не только ее влияние в афроамериканской общине Атланты. Хелена Роза Рэндалл была очень внушительной женщиной. Судя по ее старым фотографиям, она не только не сохранила свою девичью фигуру, а удвоила ее… если не утроила. — Я не сомневаюсь, что она с радостью поговорит с преподобным Диксоном.
Затем они замолчали, танцуя под последний куплет. Шкаф наслаждался близостью Кизии. Такое приятное чувство. Такое… правильное.
Пожалуйста, Господи, — подумал он. — Пусть это продлится подольше.
Песня закончилась. Но они не сразу отошли друг от друга. В действительности Кизии тоже не хотелось расставаться. Но затем она все же разомкнула объятия и шагнула назад. Вопреки своим инстинктам Шкаф не воспрепятствовал этому. Он просто позволил ей отступить.
Некоторое время она смотрела на него, в глубине ее необычных, прекрасных глаз вспыхивали искры. Шкаф видел бьющуюся жилку у основания ее длинной, гордой шеи. Ее вздымающиеся груди привлекли его внимание на несколько томительных секунд, но затем он снова заставил себя взглянуть ей в лицо.
— Спасибо, — сказала она.
— Мне было приятно, — честно ответил он.
Наступила тишина. Кизия взглянула на часы
