— Помни, от тебя требуется быть самим собой и не более.
— Ты не доверяешь мне? — оскорбился Джейми.
— В этом деле я не доверяю даже себе, — с горькой улыбкой ответил Квинлан.
Джейми проникся печалью предстоящей встречи.
— Ты сможешь выполнить это, Перо?
— Смогу. — На лице Квинлана отразилась та же решительность, что несколько месяцев назад вселяла в солдат уверенность и побуждала их идти на смерть.
Джейми тоже прошел через ужасы сражения, но на этот раз его готовность подчиняться оказалась не столь велика.
— И все же… ну… лгать и лишать ее…
— Мои действия полностью обоснованны, — спокойно возразил Квинлан. — Я выполняю клятву, данную другу.
— Можешь называть это как угодно, — с сомнением продолжал Джейми, — а результат тот же: мы обманываем жену друга.
— Можешь называть это как угодно, если тебе легче от этого, — повторил Квинлан и выхватил у приятеля перо. — Полагаю, мы закончили.
Джейми принялся смахивать с рукава несуществующую пылинку — верный знак того, что ему не по себе.
— А Харрис помнит свою роль?
Квинлан пристально посмотрел на друга. За долгое путешествие он многократно задавался вопросом, правильно ли он поступил, позволив Хокадею сопровождать его. Просьбу помочь ему найти предлог, чтобы на время уехать от Роллерсонов, он не посчитал веским аргументом.
— Помни о своем долге по отношению к Рейфу. Тебе нет надобности в подробностях знать мою роль. Хотя бы в одном твоя совесть останется чиста.
Пробурчав что-то нечленораздельное, Джейми опять заговорил о своих сомнениях:
— И все же письмо…
— К черту письмо!
Хотя Квинлан и не повысил тона, прозвучавшее в его словах ожесточение до предела накалило атмосферу внутри кареты. Он в сердцах захлопнул блокнот и, отшвырнув его в сторону, уставился в окно. В нем шла внутренняя борьба. Не в первый раз он пожалел о том, что писал письма за своих друзей. Но сделанного не воротишь. Только трус испугается мучений, через которые предстоит пройти, исполняя свой долг.
Вид леди Корделии шокировал ее гостей. От улыбающейся красавицы не осталось и следа. Очаровательный румянец исчез, и на фоне черного траурного платья ее кожа выглядела мертвенно-бледной. Блеск голубых, как колокольчики, глаз потух. Некогда стройная и соблазнительная, она стала худой как скелет. Черная шаль скрывала красоту темных густых волос.
Однако ее движения сохранили присущую молодости стремительность. Она приветливо протянула руку Квинлану, которого дворецкий проводил в гостиную для утренних приемов.
