— Трусом… — От возмущения Джейми лишился дара речи.
Он перевел взгляд с разгневанного лица своего обвинителя сначала на Клариссу, бледную, как восковая свеча, потом на Кларетту, теребившую пальцами юбку. «Почему ты молчишь? » — хотелось крикнуть ему, но он подозревал, что Роллерсон набросится на него, если он позволит себе подобную вольность.
Кларетта не догадывалась, о чем он думает. Ею владело необъяснимое желание упасть к его ногам и молить о прощении. Но слова не шли с языка, она не могла заставить себя признаться. Пусть лучше между ними воцарится ненависть, чем пресная дружба.
Всем существом чувствуя тяжесть осуждающего взгляда Джейми, она подошла к отцу.
— Папа, полагаю, нам с господином Хокадеем стоит поговорить. — Она искоса посмотрела на Джейми. — Наедине.
Выражение лица Роллерсона немного смягчилось. Он уже начал думать, что дочь решила отказаться от этого малого. До настоящей минуты она не проявляла никакой инициативы.
— Хорошая идея! — Он бросил на Джейми отнюдь не дружеский взгляд. — Молодежь вся такая! На поле брани им не страшен ни черт, ни дьявол! Но стоит им завидеть брачные оковы, как они поджимают хвост и бегут прочь во всю прыть!
Безрассудная отвага, сделавшая Джейми героем войны, воспламенила его кровь. Он шагнул к своему мучителю.
— Милорд, я не позволю подвергать сомнению мою…
Кларетта дернула его за рукав.
— Пошли со мной
— Я едва не вызвал на дуэль отца Клариссы! Это же бред! — Джейми закрыл лицо руками.
Кларетта любовалась его сильными пальцами.
— Какая путаница! — пробормотала она.
Они сидели на кушетке в коридоре напротив библиотеки. Им никто не мешал, и Кларетта радовалась, что наконец-то имеет возможность поговорить с кузеном. Его близость и их уединенность действовали на нее возбуждающе.
Когда Джейми шевельнулся, их плечи на мгновение соприкоснулись. Если она захочет, то может чуть-чуть наклониться, и он опять коснется ее плечом. Нужно только на дюйм передвинуть ступню, чтобы прижаться ногой к его обутой в сапог ноге. «Наверное, видя сияние рая сквозь запертые ворота ада, чувствуют то же самое», — подумала она. Ах, если бы только он сказал ей что-нибудь ласковое!
Джейми резко выпрямился. Хладнокровие частично вернулось к нему, и остатки гнева обратились на Кларетту.
— Мне следовало бы заподозрить, что тут замешана ты! Но воровать чужие письма! Это уже слишком! Как ты могла так поступить со мной, Котенок?
— Не срывай на мне зло! — воскликнула Кларетта. Сожаление о том, что он не нашел для нее более теплых слов, полностью избавило ее от робости. — Я ничего не воровала. Письмо принесли мне. Ты видел его. Откуда я могла знать, что оно для Клариссы?
