— Через минуту. Начинайте без меня.
Делла повернулась к низкому парапету, за которым начинался крутой обрыв прямо в море. Она надеялась, что Сара поймет намек и предоставит ей разбираться в ее мыслях, которых было великое множество. К счастью, та так и сделала.
Она проспала две ночи и один день! Неудивительно, что она чувствует себя посвежевшей. От беспокойства последних месяцев не осталось и следа. Проснувшись, она встала не сразу, как предполагала Сара. Она довольно долго лежала в своем объятом полумраком мирке и размышляла. Отныне невозможно строить свою жизнь на невероятных совпадениях, которые она соединяла в нечто целое только усилием воли. Действительность, так долго отвергаемая ее сознанием, стала очевидной.
Хозяин виллы де Тоскана — не ее муж. Он и не демон без лица. Больной, жалкий, немощный калека.
Она вспомнила, что правая сторона его лица и оба глаза были забинтованы, а открытыми оставались заросший черной бородой подбородок, рот и левая щека. Бедняга, наверное, не только слеп, но и страшно изувечен. Но это не делает его чудовищем.
Делла прижала ладони к пылающим щекам. Великий Боже! Она убежала от него прочь, глупая!
Несмотря на путаницу, царившую в ее душе, она объясняла свое состояние тем, что, как ей показалось, хозяин назвал ее по имени. Сейчас же она не сомневалась, что ослышалась. Он сказал «bella», что значит «красивая». Ведь, в конце концов, он итальянец, а «bella» — довольно распространенное галантное обращение к женщине.
Ей было стыдно за то, что она позволила своим тревогам и страхам одержать верх над здравым смыслом. Хотя следует признать, что с той минуты, когда ей принесли известие о смерти Рейфа, она была сама не своя.
— Рейф мертв.
Слова, произнесенные под ярким солнцем прекрасного дня, шокировали ее своей жестокостью.
Рейф мертв.
Она впервые сказала это вслух. Даже когда лорд Кирни заявил, что был рядом с Рейфом в его последние минуты, она не поверила ему. Ей казалось, что он что-то скрывает, что-то недоговаривает.
— Но не сейчас, — прошептала она ветру, который донес до нее приятный запах моря.
Сейчас она может оценивать последние месяцы как особую форму депрессии. Она слышала и воспринимала только то, что хотела. Рейфа здесь нет. Он не изобретал лишенный логики план, чтобы заманить ее в Италию. В путешествие ее побудили отправиться усталость и граничащая с умопомешательством вера в невозможное.
Она отбросит прочь иссушающую душу скорбь и будет искать разумный способ существовать в реальной жизни. Делла медленно обошла террасу, скользя взглядом по морю и саду. Рейф с восторгом описывал это время года в Италии. И теперь, оглядывая оливковые рощи и виноградники, сверкающую на солнце лазурную гладь моря, она понимала его восхищение этим прекрасным краем.
