Уилок подумал о родном городе и опустошенных лесах вокруг. Если смотреть с холма вниз, то видно, как ряды пней простираются до самого горизонта, точно могильные камни, а окружающая их молодая поросль придает всей местности сходство с заброшенным кладбищем. Крупные лесопромышленники приезжали и уезжали, и единственное место, где они, по-видимому, обосновывались прочно, была светская хроника или американский справочник «Все про всех». Их любили, ими восхищались, им завидовали все, кроме тех, кого они бросали на произвол судьбы в умерщвленных городах. Эти люди их ненавидели, но что значила ненависть таких людей? Это же была голытьба. И они были одиночками. Бизнес изломал их и разъединил. Они не объединялись, чтобы бороться с бизнесом. Они отдавались чувству одиночества и только боролись друг с другом.
Уилок очнулся от задумчивости.
— Буду с вами откровенен, хотя, может быть, вам это и не придется по вкусу, — обратился он к Тэккеру. — Вы ничего не добьетесь, пока не будете иметь положения в обществе.
Тэккер покраснел.
— Вы только что сами сказали, что в этом отношении ко мне лично не придерешься, — пробовал возразить он. — Я смотрю так: если человек имеет монополию где-нибудь на задворках, то каждый норовит очернить его. Одним словом, с ним никто не считается. И обо мне слухи ходят только потому, что со мной никто не считается.
— Как раз об этом-то я и говорю, — ответил Уилок. — С точки зрения всякой вши, с вшивым маленьким дельцем и несколькими вшивыми долларами в банке, монополия есть гангстеризм, и если вы хотите вполне безнаказанно, у всех на виду и совершенно открыто быть гангстером, вам надо иметь положение в обществе. Надо быть и настоящим тузом и иметь положение в обществе.
— Для человека с образованием вы не очень-то разборчивы в выражениях, — неуверенно произнес Тэккер. До сих пор еще никто не осмеливался назвать его в лицо гангстером. Он отвернулся. — Мне все равно начинать уже поздно, — тихо проговорил он.
— Вовсе нет, — возразил Уилок. — Вам нужно быть тузом и иметь положение в обществе, только и всего. Вы должны быть таким крупным тузом, чтобы пустить по миру ваших врагов, тогда сбросят со счетов их самих и все то, что они станут про вас сплетничать. И вы должны занимать такое положение, чтобы даже сплетни тех, кого вы не пустите по миру, тоже не шли бы в счет.
Генри боялся одного: как бы ему не оказаться за бортом, когда таксомоторное дело засохнет. Чтобы предотвратить эту опасность, он придумал весьма сложный план, который позволил бы Тэккеру развязаться со своей организацией. Только бы ему удалось уговорить Тэккера пойти на такую сложную и длительную процедуру, а сам он во всяком случае на этом не прогадает. Если дело не выгорит, он будет уже к тому времени юрисконсультом всего концерна. А если выгорит, он на Тэккере сделает карьеру.
